— Хорошо, теперь нужно разогреть сотейник и насыпать на дно большую ложку соли, а поверх положить рыбу. Она и так достаточно жирная, масла добавлять не нужно. Что читаешь?
Брайди положила селёдку так, чтобы Шарки до неё не дотянулся, заправила за ухо кудрявую прядь рыжих волос и заглянула в раскрытую книгу, лежавшую на столе.
— На дом задали, — пояснил Громобой. — Нужно выписать и заучить наизусть десять слов из словаря и то, что они означают.
— «Африканский трубкозуб — неполнозубое насекомоядное четвероногое животное», — прочитала Брайди. — Что ж, полезные сведения. «Амбра — жироподобное вещество, слоистое или мраморной окраски, извлекаемое из черепных полостей зубатых китов и высоко ценимое парфюмерами». Ишь ты. «Асбест — тонковолокнистый минерал из группы силикатов, обладающий высокой огнестойкостью». Что всё это значит?
— Да нам не нужно знать, что это значит. Нужно просто заучить.
— Так ты ради этого в школу ходишь? Останови меня, если я туда соберусь. — Брайди отобрала у братца сковородку. — Пойдём, Шарки, пора домой. Пока, Громобой.
Громобой попрощался, поправил огонь в плите и подкинул ещё угля, поставил на стол лампу и принялся за уроки.
— Привет, сынок. — Мистер Добни вошёл через несколько минут. — Внизу чертовски холодно. Брр! Что у нас к чаю?
Он потирал руки, протянув их к огню.
— Селёдка, — сказал Громобой. — Я и не знал, что у неё внутри потроха, прям как у цыплят. Брайди их вынула и показала мне, как надо готовить селёдку. На этот раз у неё будет правильный вкус.
— А мне и в прошлый раз понравилось.
Мистер Добни уселся в кресло-качалку и развернул газету.
Громобой любил отца и знал, что отец тоже его любит, но никому из них и в голову бы не пришло говорить об этом вслух. Зато мистер Добни всегда благосклонно относился к стряпне сына, а Громобой всегда считал последнее изобретение отца самым лучшим. И не было ничего приятнее на свете, чем сидеть вечером у огня рядом с поющим чайником, медным Буддой, поблескивающим на каминной полке, мистером Добни, читающим газетные скандалы, и перебирать сокровища из своего маленького музея.
— Я смотрю, ты вычистил старую сковородку, — одобрил отец. — Что там у тебя нового?
— Кусок свинца. От статуи морского царя Нептуна, что у «Овцы и Флага». Да ты помнишь.
Он придвинул поближе небольшой, окованный медью сундучок, который в своё время принадлежал его дяде, моряку Сэму, и содержал в себе всевозможные заморские диковинки: моржовый бивень с выгравированным на нём изображением прославленного парусника «Катти Сарк»; засушенный морской конёк; несколько красивых раковин каури; костяное украшение из носа вождя племени людоедов, которое дядя Сэм выиграл у него в покер; комок загадочного упругого вещества из Саргассова моря (Громобой подозревал, что это просто-напросто высушенная медуза). Теперь в сундуке хранились и собственные трофеи Громобоя: монета, по которой проехал трамвай; сучок из парка Бэттерси (если посмотреть на него под определенным углом, он выглядел в точности как маленький старичок); треснувший слайд от волшебного фонаря с изображением замка Глэмис, в одном из окон которого Громобой ясно различал призрака; и сорок шесть осколков старинной глиняной трубки со дна Темзы. В старину, когда все курили глиняные трубки, сломанные всегда выбрасывали, и большая их часть кончала свой век в речном иле.
Разложив сокровища на столе, Громобой заметил, что на этикетке, прикреплённой к сушёной медузе, слово «Саргассово» написано неправильно. Он аккуратно переписал этикетку набело и соскрёб с медузы пыль. Комок имел матовый цвет с тёмными потёками и неровные края. Часть загадочного вещества забилась под ногти, и Громобой с сомнением их рассматривал.
— Что там у тебя? — спросил отец.