Там, подальше от глаз участкового, был устроен инопланетный притон; там творились неведомые землянам и, возможно, вредные для них дела. Это было тем более вероятно потому, что девочка ничего не объясняла, ничего не спрашивала, вела себя свободно и держалась независимо.
Деревянный домик на окраине с каждой секундой становился все более подозрительным.
– Едем. Я тебя довезу до самого дома, – сказал Алексей Палыч и добавил с видимым безразличием: – Даже в дом с тобой могу зайти.
Девочка не выказала никакого беспокойства.
– Спасибо, Алексей Палыч, у нас так и думали, что вы поможете.
Алексей Палыч хотел было возмутиться тем, что за него кто-то думает на другом конце Вселенной, но до выяснения истории с домиком решил помолчать.
Итак, ехать ему не хотелось, но ехать было нужно для его собственного спокойствия, и, значит, ехал он по своей воле.
Теперь они сидели друг против друга в электричке. Сосед за спиной Алексея Палыча вертел головой то влево, то вправо, и при этом внутри у него что-то поскрипывало.
В дверях вагона появилась мороженщица с коробкой.
Толстый мужчина вполне мог дождаться, когда она подойдет к нему, но он поднялся с места, пошел ей навстречу, купил мороженое и вернулся на прежнее место. На пути туда он внимательно оглядел девочку, на пути обратно – Алексея Палыча.
– Хочешь мороженого? – спросил Алексей Палыч.
– Хочу.
Алексей Палыч достал из бумажника трешку. Девочка, которая находилась к мороженщице ближе, взяла трешку у него из рук.
– Два по девятнадцать, – сказала она.
Алексей Палыч хотел было удивиться, но тут же раздумал: Там не дураки живут, а высокоразвитые. Кажется, настолько развитые, что даже страдают от своей развитости. И это не первый визит. Конечно, девочка знает все, что должны знать земные девочки ее возраста.
Сдачу с трешки она опустила в свой карман. Этому Алексей Палыч совсем не удивился: его дочь Татьяна, начиная лет с десяти, домой сдачу не приносила.
Когда мороженое было съедено, Алексей Палыч взял оба стаканчика и вышел в тамбур. Там он протолкал стаканчики в щель между дверью и площадкой. Возвращаясь, он увидел, что толстяк сидит вполоборота к девочке и задает ей вопрос, очевидно, уже не первый.
– Ну и какие же у тебя отметки? – расслышал Алексей Палыч.
– Никаких, – было ответом.
– Но ведь ты учишься?
– Нет.
– Почему?
– Я уже все знаю.
Толстяк насупился:
– Это как понимать?
– Девочка шутит, – вмешался Алексей Палыч и поспешно уселся, прикрывая девочку от толстяка.
– Если вы не умеете отличить шутку от грубости... – начал было толстяк, но тут его заглушил динамик. Он скрежетал, затем послышались сдавленные, хрипящие звуки. Очевидно, в кабине машиниста кого-то душили.
Толстяк отвернулся.
Электричка подошла к городской платформе.
Толстяк пытался было зайти в хвост к Алексею Палычу. Возможно, ему хотелось договорить. Но его отжала неумолимая деловая толпа.
– Ты бы все-таки поосторожнее... – посоветовал Алексей Палыч, когда они шли по платформе.
– Все равно. В его вопросах не содержится информации. От меня он тоже информации не ждет. Конечно, я могу вести пустой разговор, но это лишено смысла.
Этот ответ навел снова Алексея Палыча на мысль о роботе.
– Тебе не хочется тратить лишней энергии? – коварно спросил он.
– Если вам так понятней, то можете считать, что не хочется.
"Робот! Сейчас мы его поймаем на его собственной логике..."
– Но ведь ты сказала, что должна наблюдать надо всем, что встретится.
– Я не точно выразилась. Над всем, что встретится в связи с заданием.
– А в чем состоит задание?
– Наблюдать за всем, что встретится.
Понимая, что космический магнитофон не переиграть, Алексей Палыч снова решил ударить в лоб.