А Байбил, остановившись в десяти шагах от них, решительно заявил:
– Вы по-прежнему находитесь на императорской службе.
Подошедший к нему Зулу заметил, что шерсть на телах хаундов совершенно седая, а серые соропы покрыты пятнами грязи и пота. Бывалые воины выглядели так, словно изо дня в день выполняли самую грязную работу на кухне.
Уит поднял с пола кусок жареной птицы, жадно впился в нее зубами, а прожевав откушенное, изрек давнюю истину:
– Благоразумный император умеет заботиться о своих старых солдатах.
Байбил, подбоченясь, упер руку в бок и презрительно заявил:
– Вы так давно были солдатами, что забыли, когда это было, и превратились в сборище трусливых мерзавцев-мародеров.
Уит откусил еще один кусок от грудки птицы.
– Странно, что тебе позволили снова вернуться на Ангиру. Я думал, тебе придется провести остаток дней в изгнании, – он поставил ногу на низкую скамеечку и пододвинул ее Байбилу. – Но в любом случае, ты не потерял нюх – вечеринку нашу учуял издалека. Так угощайся. – Бросив бывшему старшине птицу, бывший солдат добавил:
– На здоровье, – и одарил Байбила гостеприимной улыбкой.
Видимо, роль злого угрюмца надоела Уиту. Ловко поймав брошенную ему птицу и отдавая дань оказанному радушию, Байбил откусил маленький кусочек.
– Уит, а я думал, что ты, уйдя в отставку, занялся хозяйством на своей ферме, – он перевел взгляд на одноглазого ангирийца, – А ты, Бакха, почему не в своей таверне?
Бакха смущенно шаркнул ногой по полу:
– О, ты разве не знаешь, как обстоят наши дела?
Уит носком своей ноги пнул ногу Бакха.
– Он пропил все свое имущество.
Бакха, ссутулив плечи, отвернулся и горько усмехнулся:
– Зато должен признаться, я получил от этого огромное удовольствие. – Бросив лукавый взгляд на Байбила, он добавил:
– А он, Уит, проиграл свою ферму в карты.
– Меня надули! – возмущенно выкрикнул Уит. – А всему виной инфляция. Когда император начал переделывать общество, он пустил в оборот бумажные деньги. – Склонив голову набок, старый хаунд задумался и смачно сплюнул в огонь. – Они даже в сортире непригодны.
В разговор вступил старый вояка с уродливым шрамом, пересекавшим половину лица:
– Золотые монеты стали сегодня такой же редкостью, как добрые сердца, – он отхлебнул из кувшина и продолжил:
– А наши пенсии стоят не больше бумажных денег.
Уит направил указательный палец на Байбила:
– Этот безумец, восседающий на троне, хочет получать налоги в твердой валюте, поэтому людям приходится продавать почти весь урожай, чтобы рассчитаться с долгами, а самим идти по миру. – От приступа злости он так резко крутанул вертел, что брызги жира веером полетели в огонь. – Как людям дальше жить?
– Лично я предпочел бы погибнуть в бою, чем так прозябать, – печально проговорил Бакха, сокрушенно покачивая головой. – Уж лучше стать частицей посмертного монумента, чем живыми ходячими мощами.
Зулу, внимательно наблюдавшему за людьми, собравшимися у камина, стало грустно. Эти несчастные напомнили ему беспомощных гигантов-китов, мощной волной выброшенных на берег.
Байбил с пренебрежением швырнул дичь на колени Уита.
– Честно говоря, когда Урми сказала, что во дворце все еще живут несколько старых хаундов, я решил, что все мои проблемы почти разрешимы. Но что я вижу здесь? Шестеро пьяных развалин оплакивают свою участь пьяными слезами. – Старик решительно повернулся к принцу. – Пойдемте, Ваше Высочество. Вам нельзя терять время на пустые разговоры.
– Ваше Высочество? – вскричал хаунд со шрамом, напряженно вглядываясь поверх плеча Байбила в темноту. – Это тот самый молодой принц, которого ты нянчил еще ребенком?
– А кто же еще? И кровопийца лорд Раху охотится за его головой.