Но большинство установок продолжало работать, их автономное освещение разгоняло сумрак по дальним углам Центра Средоточия. Солженов в изумлении уставился на юного Стража, потом направил на него сигнал абсолютного удовольствия такой испепеляющей силы, что юноша окаменелой статуей стал опрокидываться на спину. Подоспевшая Сола обхватила его плечи, заглянула ему в глаза.
– Аргунов! – выкрикнула она. – Очнись! Не поддавайся!
Тело Аргунова сотрясала беспощадная нервная дрожь, его серо-голубые глаза, обезумевшие от боли, смотрели на Солу с выражением детской обиды. И вдруг обида сменилась яростью. Аргунов отчаянным усилием развел руки в стороны, вырываясь из плена беспомощности, сделал шаг назад и выпрямился так резко, что оказался в объятиях Солы: руки его оказались на ее груди.
Убедившись, что недавний безымянный страж твердо стоит на ногах, Сола выпустила его из своих объятий и повернулась к Солженову.
Она чувствовала, как сотрясался Центр Средоточия «Тотального Единства». Впервые люди, составлявшие его, видели, как кто-то оказывал открытое сопротивление «Единству» в целом. И это зрелище заражало.
Молодая женщина-заранка, молча наблюдавшая за всем происходящим со своего рабочего места, вдруг остановила пульт связи и направилась к Соле и Аргунову.
Несколько оправившись от потрясения, З'Эла направила сигнал удовольствия на связистку. Руки и ноги молодой заранки судорожно задергались. Казалось, она неминуемо должна была упасть, но она мучительно продолжала идти, глядя в глаза Солы. Оторвавшись от ее взгляда, Сола посмотрела на Солженова и удивилась: он был совершенно спокоен, как зритель, следящий за скучной игрой актеров в хорошо известном ему спектакле.
Земля под ногами неожиданно задрожала, в полу образовалась узкая трещина, из которой хлынула струя горячего пара, распространяя удушающую жару.
Солженов оставался все таким же спокойным и невозмутимо сказал:
– С нагромождением всех этих сооружений скоро будет покончено, моя дорогая, как и со всеми теми, кто не со мной. Мой звездолет готов. До его старта остаются считанные минуты. Ты сама создала эту ситуацию, сама и решай.
Он подошел к панели связи, перебросил несколько переключателей: в голографическом пространстве над корпусом панели возникло изображение двух фигур в натуральную величину. Солженов отступил назад, чтобы было видно, в каком безвыходном положении находятся обе фигуры, оказавшиеся на двух узких уступах, разделенных широкой расселиной, со дна которой поднимается бурлящая масса расплавленной лавы.
Капитан пребывал в полуобморочном состоянии и не мог осознать всю серьезность угрожающей ему опасности. Зато вулканец находился в полном сознании и видел, как поток расплавленной лавы поднимается все выше и выше, разъедая подножие уступов, готовых вот-вот обрушиться. Ширина расселины не позволяла ему добраться до Кирка, а дорогу назад преграждало псионное поле, в котором сосредоточилась вся мощь «Тотального Единства»: ни Кирк, ни Спок не смогли бы продвигаться в нем без защиты.
Через несколько минут оба уступа скроются под потоком лавы, если землетрясение не разрушит их еще раньше.
– Вот до чего дошло дело, моя дорогая, – сказал Солженов. – Но ты можешь спасти одного из них. Повторяю – одного. Ведь слияние возможно только с одним. Соединившись с любым из них, ты сможешь перенести своего избранника через поле Средоточия. Так что выбирай одного из…
Не дослушав, Сола выбежала из Центра и понеслась по коридору. Поле «Тотального Единства» не могло помешать ей: у нее были две нити, указывающие дорогу, две тонкие паутинки.
Путь был недальний, но Соле не приходилось совершать более долгого путешествия во всей своей жизни.