Кирк почувствовал, как вниз от висков заструился уже знакомый ему поток. Последним усилием еще не парализованной воли он попытался освободиться из сжимающих его ладоней и… не смог. Голова его отяжелела, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, а к сознанию подступал ужас от понимания того, что он одинок и совершенно беззащитен в огромном, переполненном агрессивностью мире. И чем больше героических подвигов совершит Кирк, тем больше мир будет ненавидеть его. И рано или поздно ненависть всего мира убьет Кирка, если он не станет частью целого, частью «Единства». Только «Единство» спасет и Кирка, и весь мир от надвигающихся потрясений, масштабы которых сравнимы разве что с революцией Коперника. Но Коперник разочаровал человечество, доказав ему, что не Земля является центром мироздания и даже не Солнце, но Коперник не доказал, что центром мироздания является «Единство»…
Это был все тот же кошмар, от которого Кирка избавили руки Спока, оторвавшие его от палубы, и от рук девушки.
Поставив капитана на ноги рядом с мистером Добиусом, Спок резко развернулся навстречу ненавидящему взгляду девушки и снисходительно-любопытному взгляду посла, появившемуся в кают-компании вместе с остальными членами своей команды.
– Довольно, Виана, – спокойным голосом приказал он девушке. – Твой номер не рассчитан на вулканца.
– А жаль, – разочарованно проговорила девушка.
Кирк все видел и слышал, но никак не реагировал на происходящее, занятый собой. Сознание было ясным, кошмар улетучился, но тело оказалось непомерно тяжелым для ватных ног. Не решаясь опереться на Спока, чтобы не вызвать у него тревоги, он перебирал ладонями по гладкой поверхности, чтобы не присесть, не показать свою слабость перед глазами любопытной публики. Как ни странно, на помощь ему поспешил посол. Обойдя Спока, он подошел к Кирку и положил ему на плечо свою руку.
Ни один человек на всей Земле и даже ни один вулканец не мог бы так оказывать помощь: рука посла не лежала на плече Кирка, но приподымала все его тело вверх, словно оно ничего не весило. Ощущение такой помощи было не из приятных, и Кирк поспешил отступить в сторону, сбрасывая с плеча руку посла. Спок, широко раскинув руки, поспешил ему на помощь, но отстраняясь и от него, прислонясь спиной к переборке, капитан достал из-под ремня коммуникатор, нажал кнопку микрофона и продиктовал:
– К немедленному исполнению: и посла и его людей ни в коем случае не выпускать с территории гостевого отсека. Дружеская встреча экипажа «Энтерпрайза» с членами посольства отменяется. На связи был Кирк.
– Вы отказываете послу Федерации в свободе передвижения на корабле, принадлежащем Федерации? – спросил Гейлбрейс.
– Я знал многих послов, знал даже Сарека, посла Вулкана, – ответил капитан, – но не встречал ни одного, кто бы насильно принуждал к телепатическому контакту или смотрел бы сквозь пальцы на то, как это делают его люди. И о вашем поведении я намерен сообщить Федерации.
– Извините, сэр, – напомнил о себе мистер Добиус. Лицо его было растерянным, а приподнятые плечи выражали такое недоумение, что в другой ситуации он вызвал бы только смех, но для смеха у Кирка не осталось ни времени, ни сил.
– Я… должен сказать, – с запинкой проговорил таньянец, – что я… не то, чтобы был против контакта… я просто не сообразил, как это случилось.
– Сообщите о происшедшем доктору Маккою, – приказал Кирк.
– Со мной все в порядке, сэр.
– Вы подверглись телепатическому воздействию со стороны неизвестных нам субъектов, мистер Добиус. Так что сообщите.
– Есть, сэр.
И Кирк снова обратился к Гейлбрейсу:
– Доведите до сведения всех ваших людей, что мой приказ остается в силе.