Он уже мог садиться, есть без посторонней помощи, уже мечтал о том, чтобы встать на ноги и выбраться из землянки. После захода солнца, когда Модольв поднимал бычью шкуру у входа, чтобы впустить свежий воздух, Хродмар слышал поблизости шум моря и стремился увидеть его, как стремятся к встрече с дорогим человеком.
Однажды Хродмар проснулся от того, что Ингвильда мягко погладила его по лицу. Открыв глаза, он вскинул голову и поймал ее руку. И сейчас он вдруг впервые ощутил себя не больным, над которым склонилась сиделка, а просто мужчиной, которого разбудила милая ему девушка.
— Вставай! — прошептала Ингвильда, стараясь не тревожить других, у кого было меньше сил. — Вставай, и пойдем. Модольв поможет тебе.
— Куда? — прохрипел Хродмар.
— Она говорит, что сегодня День Высокого Солнца! — прошептал ему Модольв. — А эту деву очень даже стоит послушать! Поднимайся.
Хродмар удивленно покосился на дядю — тот был полон радостного воодушевления. Модольв помог ему надеть рубаху и штаны, поднял его и повел к выходу из землянки. За порогом Хродмар сел на бревно и прислонился спиной к стене, закрыв глаза. Рассвет только занимался, но свет и воздух оглушили его. Но они же показались ему лучше всех сокровищ — ведь он мог бы никогда больше не увидеть их! Открыв глаза, Хродмар жадно взглянул на море. Оно мягко покачивало мелкие волны на всю ширь, сколько хватало глаз, ясное и равнодушное к людским горестям, но Хродмару показалось, что море улыбается ему, тоже радуется новой встрече. Но чего-то не хватало. Ингвильды нигде не было.
— А где… — начал Хродмар, оглядываясь. Модольв его понял.
— Вот, посмотри! — сказал он, показывая куда-то в сторону моря. — Ради этого стоило выбраться из норы, а?
Хродмар проследил за его рукой. На берету, чуть в стороне, он увидел большой черный камень, стоячий валун. А на самой вершине валуна виднелась стройная фигурка девушки с распущенными золотистыми волосами. Подняв руки навстречу солнцу, она стояла, как будто собиралась взлететь. И сейчас Хродмар со всей остротой и силой ощутил счастье от того, что выжил и будет жить. Все это — море, небо, солнце и девушка, похожая на валькирию-лебедя* из старинного сказания, словно бы разом развернули перед ним жизнь и открыли все лучшее, что она еще припасла для него.
На праздник Середины Лета в Прибрежный Дом съехалось много гостей. Еще накануне к мысу подошел большой корабль под красно-синим парусом, с волчьей головой на штевне, выкрашенном в красный цвет. На носу корабля стоял рослый чернобородый воин с красным плащом на плечах. Это был Гримкель Черная Борода брат кгоны* Даллы. Стюрмир конунг прислал его за Вильмундом, чтобы после праздника отвезти того к отцу.
Весь день у Ингвильды не было времени передохнуть: с утра готовили угощение для пира, в полдень Фрейвид с гостями и домочадцами приносил жертвы богам, жертвенной кровью кропили стены дома и постройки усадьбы, оружие, сети — все, отчего зависело благополучие людей и что нуждалось в благословении богов. А они с матерью и служанками тем временем готовили гридницу* к приему гостей: усыпали пол нарезанным тростником, бревенчатые стены увешали ткаными коврами. Боги, великаны, герои древних времен смотрели со стен на богато накрытые столы, на серебряные кубки и чаши, на бронзовые и медные блюда, ярко начищенные и сиявшие как маленькие солнца. Для самого Фрейвида в этот день был вынут из сундука старинный золотой кубок с красными полупрозрачными камешками, ловко вправленными в затейливый узор и сиявшими на солнце как багровые угли. Говорили, что этот кубск происходит из приданого той самой Синн-Ур-Берге, и он служил доказательством знатности рода Смидингов.