А теперь скажи, с чего мне начать? Что предлагают австралийцы! И что я смогу предложить в обмен коварному азиату? Если я раздобуду информацию, каким образом я переправлю ее сюда? Объем большой — будут сложности.
— Он может получить все данные отдела "Г". Если захочет, может послать к нам в Гонконг своего человека. Он неплохо осведомлен о Китае, но ничего на уровне наших данных из Макао, источника «Голубая тропа», у него нет. Гамильтон тебя проинформирует. В Токио будешь работать с австралийцем по имени Гендерсон — Ричард Лавелас Гендерсон. Забавное имя, но отдел "Я"и все старые спецы по Японии говорят, что он хороший парень. Получишь австралийский паспорт, будешь значиться его помощником. Это обеспечит дипломатическое прикрытие и определенный престиж, весьма, как говорит Гамильтон, там ценимый. Добудешь сведения, Гендерсон через Мельбурн переправит их к нам. Связью мы его снабдим. Еще вопросы?
— А что скажет ЦРУ? Мы же откровенно браконьерствуем.
— Японию они не покупали. И знать ничего не будут. Это задача Танаки. Ему придется разработать механизм передачи материалов в австралийское посольство. Но все дело висит на тоненькой ниточке. Главное, чтобы он не отправился прямиком к янки и не сдал тебя. Если засветишься, свалим все на австралийцев. Они и раньше помогали, после того, как нас вышибли из района Тихого океана. С ними отношения отличные. Нормальные ребята. Кстати, лапы у янки тоже не стерильные. Масса случаев, когда они перебегали нам дорожку. Часто опасно. Если завалимся, напомним об этом Маккоуну. Но твоя задача — выиграть.
— Ну и влип же я. Высокая политика — явно не мой стиль. Может быть, М. поднимает слишком много шума из ничего?
— Ошибаешься. Сработаешь хорошо — благодарное отечество непременно купит тебе твой любимый курятник.
— Да будет так. Звякни Гамильтону, я срочно отправляюсь изучать таинственный Восток.
"Кангай! Приветствуем вас на борту нашего самолета, — сказала симпатичная, в кимоно и оби, стюардесса «Джапан Эр Лайнс», когда, неделей позже, Бонд удобно устроившись у иллюминатора четырехмоторного Дугласа ДС—8 в лондонском аэропорту, рассеянно прислушивался к голосу с мягким японским акцентом, рассказывающему о спасательных жилетах и полетном времени до Орли. Гигиенические пакеты украшали изящные рисунки бамбука, а беспорядочные каракули на багажной полке над готовой были, как уверял яркий буклет, «традиционным изображением черепахового панциря, приносящим удачу».
Стюардесса поклонилась и протянула ему элегантный веер, маленькое согретое полотенце в плетеной корзиночке и роскошное меню, предлагавшее, ко всему прочему, наборы сигарет, косметику и жемчуг.
И вот они уже в воздухе, на первом из четырех отрезков пути через Северный Полюс в Токио.
Бонд взглянул на рисунок трех апельсинов в синей вазе (нет! Через час он понял, что это хурма), маячивший перед ним, и, когда на высоте 30.000 футов самолет выровнялся, заказал первую из многочисленных порций бренди и имбирного, призванных поддерживать его дух в небесах над Каналом, куском Северного моря, Каттергатом, Ледовитым Океаном, Морем Бофорта, Беринговым и севером Тихого Океана. Он решил не сопротивляться, если на другой стороне света с него захотят спустить шкуру. А в Анкоридже (Аляска), любуясь огромным чучелом белого медведя, уже ничего не имел против, если новая его шкура будет желтой.
4. Дикко на Гинзе
Здоровенный кулак звучно врезался в ладонь левой руки, — будто саданули из пистолета 45 калибра. Квадратная физиономия австралийца побагровела, на седеющих висках выступили вены. Со сдержанной яростью он чуть слышно прогудел что-то себе под нос, пошарил под низким столиком, потом, похоже, передумал и взялся за чашечку саке, одним духом проглотив содержимое.
Бонд тихо спросил:
— Не пыхти, Дикко.