– Но кто займется Мамедом Садуллаевым?
– Не беспокоитесь, – сказал Алхутов. – Мамед Садуллаев не подпишет контракта с иранцами.
Фидан удовлетворенно кивнула. Она уже размышляла о том, как можно одновременно убрать и Толика, и турка.
Подполковник Алхутов дружески похлопал Фидан по колену и сказал:
– Когда все будет кончено, ты вернешься. Азербайджанцы не станут тебя беспокоить. Они все быстро забывают.
Фидан пожала плечами.
– Это не важно, товарищ подполковник. Жаль, что мне не удалось убить турка.
В числе прочего ее угнетало то, что теперь ей придется сутками разделять неистовую страсть госпожы Аси…
Анатолий Баландин печально смотрел в тарелку с супом из баранины.
Впервые в жизни он не получал от него удовольствия.
Дверь бистро внезапно открылась, и Толик вздрогнул. Каждую секунду он ждал появления Али или Турка.
Он потерял покой после стремительного побега из недостроенного здания. Кто мог предупредить Омегу – 8? Кто?
– Толян, ты что, боишься поправиться? – крикнул хозяин.
Толик выругался и стал без аппетита доедать суп.
Мамед Садуллаев остановил "Джип" на площади селения Накдаран.
Здесь было гораздо прохладнее, чем в Баку, и он застегнул пальто на все пуговицы. Мендл Певзнер брезгливо огляделся: ему казалось, что в воздухе летают микробы.
Фуад с "томпсоном" в руках уже был тут.
– Убери это, – проворчал Мамед, – ты можешь обидеть их.
Он повернулся к Мендлу Певзнеру.
– Местные люди очень ранимы, к тому же я здесь ничего не боюсь.
Но Мендлу небритые лица людей, что толпились на площади, казались подозрительными. И он не отрывал руки от "смит-и-вессона" под полой куртки.
Накдаран называли деревней вдов, так как мужчины здесь слишком часто использовали оружие для решения спорных вопросов. Год назад в результате беспрерывного сведения счетов Бакинская полиция увезла отсюда несколько грузовиков с изъятым оружием, в том числе даже пушку, с помощью которой один фанатик собирался совершить революцию.
Но Мамед Садуллаев не боялся встретить здесь убийц из ФСБ. Он родился в Накдаране. Он часто наведывался в деревню, и его любили жители. Всех умиляло, что такой видный в Баку человек не забывает их.
К Мамеду Садуллаеву уже подбежала маленькая старушка, она взяла его руку и поцеловала ее.
– Да благословит тебя Всевышний! – воскликнула она. – Каждое утро я меняю цветы, господин, как ты велел. Неожиданно она залилась слезами.
– Пусть Всевышний покарает твоих врагов! Пока они живы, я не смогу спать.
– Я тоже не могу спать, – мрачно сказал Мамед. Постепенно вокруг
"Джипа" собралась толпа. Мужчины и женщины в черных одеждах, молчаливые и жалкие. Но внутри них тлел огонь. Если бы убийца из ФСБ осмелился появиться здесь, толпа растерзала бы его на части. По приказу Мамеда все мужчины селения готовы были с оружием в руках защищать его даже в Баку.
Из небольшой церквушки вышел молла – лысый, маленький, с козлиной бородкой. Увидев Мамеда, он поспешил к нему навстречу.
– Благослови тебя Аллах, Мамед!
Он обнял Мамеда.
– Что-нибудь прояснилось в отношении убийтсва журналиста?
Мамед покачал головой.
– А в отношении этих угроз и попыток убийств?
– Нет.
Молла поднял глаза к небу.
– Если однажды ты выйдешь на них, я бы хотел собственной рукой отомстить за этого журналиста, бедного редактора… Да успокоит их души всемогущий и милосердный Аллах!
Глава 11
Опершись на трость и спрятав глаза за черными очками, Мелик Кент ждал на лестничной клетке. Ожог от азота еще не зарубцевался, и он продолжал страдать от сильной боли.
Берл лазар начал нервничать.
– Может, выбьем дверь? – предложил он.
Мелик покачал головой.
– Нет. Она откроет.
Он знал, что Рима у себя. Мамед Садуллаев звонил ей, прежде чем позвонить Мелику.