– Как я уже говорил, ничего не имею против мартини, просто, находясь в Нью-Мексико, предпочитаю пить не здесь, а в барах, где наливают текилу.
Тесть взглядом подозвал официантку, и она сразу подбежала, что, вероятно, было вызвано щедрыми чаевыми мистера Уолша за время его короткого пребывания в отеле. Обычно подозвать ее бывает трудно – все равно что поймать антилопу в пустыне.
– То же самое для меня. – Он подвинул ей свой пустой высокий стакан. – И мартини для моего зятя. Скажи бармену, чтобы не потчевал выдохшейся смесью, сестренка. Заставь его сделать свежий мартини – вермут “Прат Нойли” и джин “Гордон”, пропорция один к пяти. Правильно, Грег?
– Один к пяти – отлично.
– И никаких, к дьяволу, оливок, сестренка. Только лимон, поняла?
Я вообще-то предпочитаю оливки в мартини, ведь лимон есть не станешь. Но ни за что на свете я бы не испортил его спектакль. Я огляделся кругом. В баре было мало посетителей, и публика обычная для Альбукерке. У них здесь странная привычка – мужчины оставляют своих женщин дома, и поэтому в барах можно увидеть только мужские компании. Вообще-то ничего в этом плохого нет, но для человека, переселившегося сюда с востока, картина выглядит неестественно и уныло. Кому охота смотреть на столики, за которыми сидят одни мужики?
– Итак, – сказал мистер Уолш, – ее пока не нашли.
– Пока нет.
– И они, кажется, склонны считать, что она замешана в убийстве. Не говоря о массе всего другого.
– Я об этом слышал.
– Ты веришь им?
Я посмотрел ему прямо в глаза:
– Я ничему не верю, не моя работа доказывать виновность своей жены. Она для меня невиновна, пока я не услышу доказательств противного и вынесения официальных обвинений. Все, что я хочу сейчас, – найти ее.
– Так ты этим занимаешься? Поэтому тебя не было в городе?
Я кивнул.
– У меня есть ключ к разгадке. – И я все рассказал.
– Арарат номер три, – задумчиво повторил он. – Тебе надо было вчера связаться со мной, вместо того чтобы звонить этому деревенщине в Санта-Фе. У меня есть ребята, которые все узнают, и так ловко, что никто ни о чем не догадается. Позвони сейчас и все отмени. Это дело надо вести грамотно...
– Нет.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне надо, чтобы все делалось неумело и не вызывало подозрений. Я хочу, чтобы те люди узнали, что я иду по их следу. Они скоро это обнаружат, когда молодой Монтойя начнет действовать.
– Судя по всему, ты ищешь больших неприятностей на свою голову, мой мальчик.
– Я уже имел их столько, что даже не замечу парочку последующих, дорогой тесть.
Я никогда не звал его “папой”, потому что называл так своего родного отца, когда тот был жив, а “мистер Уолш” звучало слишком официально. Мне, наверно, хотелось подчеркнуть небрежностью обращения, что на меня не производят впечатления его деньжищи.
Он некоторое время изучал мое лицо.
– А тебе не приходило в голову, – тесть сделал глоток из своего стакана, – что этот ребенок не хочет, чтобы его нашли? У Натали и раньше было полно всяких сумасбродных идей. Но я не думаю, что она... – Он, не закончив фразу, опять отпил из стакана. – Что происходит с детьми в наше время? Они без конца попадают в какие-то переделки.
Я молча смотрел на него до тех пор, пока он не отвернулся. Я встал:
– Спасибо за мартини, дорогой тесть, увидимся позже. Когда я подъехал, дом встретил меня темными окнами. Конечно, не было причин ждать, что будет по-другому, ведь я не оставлял свет включенным. Я пошел по бетонной дорожке к двери, и вдруг из кустов, растущих около гаража за моей спиной, за мной стремительно бросилась чья-то темная фигура. Не было времени лезть за пистолетом под пальто, пиджак и рубашку. И я сделал бросок головой назад, стараясь поразить противника, как в старые добрые времена, когда играл в американский футбол в Чикаго.
Удар пришелся в цель.