Потом повесил на дверь снаружи табличку “Не беспокоить” и проспал до двух часов дня. Проснувшись, попросил в номер прозрачного бульона, хотя был достаточно голоден, чтобы расправиться с бифштексом.
Снова начал звонить в Эспаньолу, но вдруг передумал, осознав, что меня уже не интересует состояние ее брата, а хочется просто поговорить с Ниной, но говорить-то особенно было не о чем. Я повесил трубку, нашел карандаш, бумагу и, сидя на кровати, написал:
“Арарат № 3
Рудник
Уран (Смех)”.
Это был ребус для самого Шерлока Холмса. Я снова снял трубку и позвонил знакомому адвокату. Он сказал, что немало старых рудников носит забавные названия, особенно много библейских, но в его компетенцию не входят вопросы местонахождения собственности, и переадресовал меня к другому адвокату, по имени Гарсия, а тот, поскольку я сам не мог подъехать к нему в контору, прислал ко мне молодого человека по имени Монтойя. Гарсия и Монтойя для Нью-Мексико – все равно что Смит и Джонсон для основной территории США. Боб Монтойя оказался симпатичным смуглым черноволосым пареньком лет двадцати двух. В этих краях живут два типа молодых испано-американцев: один – открытый, симпатичный юноша, которому вам захочется доверить собственную жизнь и невинность своей дочери, а второй – мрачный и злобный, выглядит так, будто способен перерезать вам горло за пять центов.
– Посмотрим, что можно для вас сделать, – сказал Боб Монтойя, когда я изложил свою проблему, разумеется, в таком виде, в каком посчитал нужным. – Но сразу должен предупредить, это задание очень трудное и будет дорого стоить. Никому не известно, сколько народу шляется вокруг со счетчиками Гейгера, столбя участки, с помощью которых они надеются баснословно разбогатеть к Рождеству. Их познания в топографии весьма скудные, заявки составлены неграмотно. В штате Юта наверняка найдется хотя бы один район, где количество застолбленных земельных участков, по поданным заявкам, превышает минимум в два раза площадь всего района. Мне кажется, что у вас имеется название именно участка, а не компании. Например, парочка ребят, назвав себя Ассоциацией Горного Зайца, имеет несколько участков с названиями Арарат один, два и три. Обычное дело. Вы разбираетесь в урановой добыче, доктор Грегори?
Оказывается, я почти ничего не знал о пути, который проходит уран от земли до лаборатории.
– Очень мало. Но надеюсь узнать больше. Улыбка открыла белоснежные зубы на темном лице.
– Как миллион других людей. Я понял, что вам кто-то подсказал об этих Араратах? Может быть, у вас есть некие дополнительные сведения?
– Я рассказал все, что знаю.
– Что ж, постараюсь разыскать их для вас. – Он встал и заговорщицки улыбнулся мне. – Полагаю, вы захотите держать это дело в секрете.
Если бы я ему сказал правду, что все как раз обстоит наоборот, думаю, его мои слова расстроили бы.
– Ну, скажем так, нежелательно об этом особенно распространяться.
Я проводил его и понадеялся, что он не наживет себе неприятностей, занимаясь моими делами, ведь я уведомил адвоката и его босса об этих Араратах. Невероятно, чтобы кто-то заставил замолчать всех нас сразу.
На следующее утро я проснулся свежим и здоровым. Позвонил в Эспаньолу и узнал, что, пройдя критическое состояние, пациент будет жить. Мисс Расмуссен в здании не оказалось, что было кстати. Я позвонил в гараж и попросил пригнать машину, оплатил счет в отеле и поехал в Альбукерке. Стоял прекрасный весенний день, было так тепло, что я открыл стекла. Если здесь и шел снег, то и следов его не осталось. Очертания гор Сандия за городом выглядели приветливо, а воздух оказался так прозрачен, что я мог отчетливо видеть телевизионные вышки на гребне, хотя расстояние до них было немалым.