– Где они сейчас?
– Все там же. – Махнула левой рукой с биноклем ночного видения, потом старательно поднесла его к глазам и сквозь серую пелену оглядела окрестности бунгало Шармара. Кивнула головой. – Кружат и кружат у тутового дерева... действительно настороже, – добавила, кутаясь в шаль. Ночь довольно прохладная.
– Напуганы. Может быть, Касс пытался что-то сделать? Будем ждать, пока не успокоятся. Не скоро.
Роз невольно взглянула на часы. Почти полночь. Из ближайшего бунгало вырвались голоса и музыка, как будто открылась дверь... Точно – полоска света, и кто-то, пьяно спотыкаясь, бредет, как по воде. Взрывы смеха. Оглушительная западная поп-музыка. Кругом, словно булыжники, разбросаны машины европейских марок. В сравнении с шумным оживлением, царившим в этом здании, бунгало Шармара выглядело зловеще пустынным.
Хайд рылся в ящике со снаряжением. Роз пугали тихие лязгающие звуки, похожие на звон бутылок, но это были не бутылки. Чтобы отвлечься, она стала следить за вваливающимся обратно в дверь пьяным. Дверь закрылась. Музыка стала глуше. Роз поглядела на вцепившиеся в шаль руки. К дверце вернулся Хайд с наушниками на голове. На сосредоточенном лице огорчение.
– Храпит, зараза, – пробормотал он. – Часовые ходят?..
Глянув вниз вдоль длинного крутого склона, кивнул. В большом занавешенном окне в задней части бунгало мелькнула тень. Казалось, он чем-то расстроен.
– Что с тобой?
– Что? А-а, просто жду... и не знаю, куда они его дели. Очень нужно знать...
Покопавшись у ног, Роз достала термос с чаем, который она наполнила в придорожном ларьке на темной окраине Сринагара. Болтающиеся на провисших проводах редкие уличные фонари, прячущиеся в тени, как загнанная в стойло скотина, жалкие лачуги; редкая вспышка уличного очага, запах навоза, гнили и приготовляемой пищи.
– Хочешь чаю?
– Не откажусь.
Налила в крышку термоса и протянула ему. Между ними будто пробежал электрический заряд: холодный, неживой, отталкивающий.
Он, будто тоже заметив, ободряюще улыбнулся.
– Не беспокойся. Эти ребята не из армии и не из спецназа. Простые фараоны. Видишь – ходят, как заведенные...
Помолчал, понимая, что не убедил. Она отхлебывала чай из крышки-стаканчика.
– Хочешь есть? – буднично спросила она, скорее, успокаивая себя. Он покачал головой.
– Еще пукну в неподходящее время. Может стоить жизни. – Помолчал с застывшей улыбкой на лице. – Нет, спасибо.
– Что... что будем делать потом?
– В Сринагар уже не вернуться. Теперь-то уж запечатан наглухо.
Их разговор, подумала она, больше уместен где-нибудь в психлечебнице, где разбушевавшееся воображение обитателей обуздывают, оглушая их лекарствами. Несмотря на чай, едва согревший внутри, ей стало еще холоднее. Они ускользнули от патрулей по заброшенным проселкам, переехав Джелам – медленно, очень медленно – по узкому шатающемуся мостику. "Лендровер" двигался на самой малой скорости и на всех четырех ведущих. Бревна и канаты моста скрипели, как дом, разваливающийся под ураганным ветром. Фары выключены, внизу в свете звезд мчался черный поток. И все это безумие для того, чтобы попасть в Гульмарг, где Хайду с риском для жизни предстояло убивать незнакомых людей ради человека, которого он едва знал. Разве не безумие, что она пытается поддерживать непринужденный отрывочный разговор, словно сидит перед телевизором, предлагая чашку чая и обсуждая цены на картошку на Сейфуэй, вполглаза глядя на экран, где идет стрельба и валяются трупы. Неужели и он так же отрешенно смотрит на происходящее?
Решительно стряхнула назойливые мысли, будто отодвинувшись от залитого солнцем окна.
– Тогда что?
– Надо еще добраться до него, – нетерпеливо ответил он. – Двинемся к северу... как я тебе показывал... в сторону Барамулы.