Нервно барабаня пальцами по столику, нетерпеливо ждала соединения – старая телефонная станция Сринагара работала медленно. Холланд...
– Номер мистера Холланда, пожалуйста. – Пауза, затем, заглушая деликатный деловой женский голос, кто-тот властно, требовательно рявкнул:
– Кто это говорит, пожалуйста? Мистера Холланда сейчас нет. Кто это, пожалуйста?
Роз в ужасе смотрела на трубку, словно в руках у нее была забравшаяся ночью в постель крыса.
– Кто это, пожалуйста? Зачем вам нужно говорить с мистером Холландом? Могу я принять сообщение для мистера Холланда?
Она швырнула трубку на место. В голосе перемежались вежливость и угроза, фальшь и реальность.
О, Боже милостивый, – полиция, будь она проклята! Они знают, кто такой Хайд, они...
...взяли Хайда...
Комната, как после выпитого, завертелась перед глазами, меняя пропорции и очертания. Роз было слышно, как в тишине стучит сердце. Постепенно комната перестала вращаться.
Знают – но не взяли. Если бы Хайд был у них в руках, они бы были менее нетерпеливыми и куда более нахальными. Но он был Холландом всего лишь день, не больше, а они уже знают, кто такой Холланд.
На лбу выступил холодный пот, в больной руке пульсировал адреналин. Она не могла его предупредить, не имела возможности связаться. Откуда они о нем узнали? Грудь вздымалась, как при приступе астмы. Громко, но беспомощно и беспорядочно стучало сердце. Господи, они ждут, когда он появится в проклятом отеле!..
– Роз?
Она услышала голос еще до того, как на сходнях послышались шаги. Голос Сары Мэллоуби.
– Роз? Можете принять в компанию? Роз?
Роз была не в силах оторвать глаз от веранды, где остались магнитофон и бинокль.
6
Распорядитель танцев
Найти уличного сорванца было легко; еще легче, подмазав яркой бумажкой в несколько рупий, растолковать, что требуется. В свои двенадцать лет он не выдался ростом, да и вряд ли немного подрастет в дальнейшем. В огромных черных глазах ничего, кроме хитрости и уличной мудрости. Лишь изредка бросает заботливый взгляд на младшую сестренку и привязавшегося к ним трехногого пса. Роз ни за что в жизни, даже под страхом смерти, не смогла бы их эксплуатировать. Нанять. Так звучит лучше.
Записка была простой и, кажется, предвосхищала все сомнения – если только Лата Лал знакома с Кассом и ей, как надеялся Хайд, кое-что известно, записка подействует. "Господин Касс у меня. Не звони, телефон прослушивается. За нами следят. Будь осторожна. Принеси денег". Да, сынок, приходится идти на обман. Мальчишка, наверно, не взялся бы, если бы не учуял нечистое, о чем позднее можно похвастать.
Вернувшись на эту сторону улицы, мальчишка, блеснув в быстро сгущающихся сумерках зубами и глазами, пробежал, подмигивая, мимо. В следующее мгновение они с сестренкой и хромоногим псом исчезли в узком проулке. Выбросив их из головы, Хайд сосредоточил все внимание на светившихся сквозь ставни окнах дома Лала. Медленно тянулось время, а дверь оставалась закрытой. Поредевшая толпа исключала возможность не заметить, если кто выскользнет из двери. Сзади выйти непросто – он проверял. Волоча ноги, вернулся домой постаревший раньше времени от наркотиков хиппи. В одно из не закрытых ставнями окон, окликнув знакомого прохожего, высунулся отец деревенского семейства. Лата Лал на удочку не попалась и выходить не собиралась...
Полчаса. Стемнело, в теплой ночи зажглись лампы дневного света, лампочки накаливания, свечи и масляные лампы. Снова и снова звонит Лалу, убеждал он себя. Знает, что обман... Сорок минут. С хозяйственной сумкой и привязанным к груди ребенком вышла женщина, меньше ростом и полнее Латы Лал. Деревенская.