– Послушайте, знаю, что глупо, но никак не можем найти бумаги! – засмеялся Хайд. – Черт! Ой, извините... право же, я знаю, как важно, когда надо, предъявлять документы, но мы, поверьте, в самом деле заняты научными изысканиями... кому здесь еще быть? Самое забытое Богом место на всей планете. – Снова смущенно, как бы через силу, засмеялся.
– Вот как! – воскликнул майор. Мгновение поколебавшись, подошел к дверце Касса и распахнул ее, шаря фонариком внутри кабины. – Не могли бы выйти... сэр? – Когда Касс вышел, заметил: – Похоже, вы себя неважно?..
– Пустяки. Несколько синяков. Поскользнулся, упал.
Касс почти вскрикнул от боли. Солдат словно ударило током. Тяжело дыша, Касс привалился к дверце "лендровера". Хайд почувствовал, как тряхнуло машину. Касс, скорчившись, держался за ребра. Майор ткнул его, как и рассчитывал, в самое чувствительное место. Личность установлена.
Гордый своей проницательностью, майор, растянув губы в высокомерной улыбке, ликовал.
– Очень неудачное падение, мистер Касс?..
Потом, поняв, что остроумие может обернуться боком, сразу повернулся к Хайду...
...выстрелившему дважды, трижды, пока не свалился убегавший капрал.
– Стреляй в эту сволочь! – крикнул Кассу Хайд и, повернувшись, выстрелил из неудобного положения поперек кабины.
Награжденный за отвагу майор, отпрянув в сторону, спрятался за машиной. Звуки двух выстрелов, как эхо локатора, раздались почти одновременно. Хайд повернулся и выстрелил в кабину "УАЗа", в испуганное лицо водителя. Лицо исчезло. Следующий выстрел из-за задней стенки "лендровера" – Боже, что он наделал! – и Хайд надежно защищен от сидевших в "УАЗе". Внутри встревоженные голоса, чуть ли не паника. Не решился посмотреть, как там рядом с "лендровером", предпочел пока не знать. Вместо этого вытащил из-под рюкзака автомат, переключил на беглый огонь и с долгим страшным криком разрядил всю обойму.
Тишина, лишь глухое завывание прилетевшего издали ветра. Скрипя башмаками по жесткому снегу, Хайд вышел из-за "лендровера". Два тела, в шинели и в парке, почти в обнимку, две бесформенные недвижимые массы.
Молчание, ветер, снегопад, черная рябь на озере, скрип гнущихся под ветром сосен. И рядом с "лендровером" в истоптанном, разрытом снегу два тела.
Господи, нет...
* * *
В.К. сидел напротив нее за кофейным столиком. На диванчике и по полу разбросаны газетные вырезки, похожие на плохой пергамент ленты факса, сводки, оценки, распахнутые папки. Пракеш говорил, а он просто разглядывал Сару, как будто после долгой супружеской измены собираясь снова вернуться к бессмысленной суете домашней жизни. Выражение лица почти не изменилось – с него лишь постепенно сошел возбужденный румянец, поддерживаемый и даже разжигаемый сообщениями помощников и высокопоставленных партийных деятелей. К этому времени почти всех отпустили. В накуренной гостиной при свете лампы сидели только они трое. За высоким окном буйствовали огни Дели. Холмы прятались во тьме – лишь изредка мелькнут фары машины. Почти как в Центральном парке.
Бунгало, почти как временная обитель, а сама она как гурия, считающая минуты расположения своего господина. Напугана, полна презрения к себе, в неопределенном положении между ближайшим прошлым и ближайшим будущим.
– Значит, они на борту? – будто не веря, внезапно спросил В.К.
Пракеш кивнул.
– Двое. Женщина уже была в самолете... мы успели подсадить.
– В Париж, Пракеш?
– Чтобы сбить нас со следа. Она просто удирает, В.К. С ее стороны ничего не грозит, в Лондоне никаких подозрений.
– А мужчина?
– Найдем, В.К.
– Уверен? – вмешалась Сара. Как чувствительное насекомое – усики мгновенно реагируют на любое сотрясение дымной атмосферы. Сожалеет о том, что наделала...