* * *
В конце подъема "лендровер" чихнул и, словно почуяв вдали Чилас, клюнул носом. Еду, тепло и свет, которые Хайд все еще не мог видеть: глаза затуманились от усталости, да к тому же сосняк и повороты дороги закрывали вид. Обогнали поднимавшегося к Бабусар-скому перевалу одинокого, весело машущего вслед туриста. Его поднятая рука, уменьшаясь в размерах, долго виделась в зеркальце.
Опять потер глаза. Лучи фар прыгали по глубокой колее, хлестали по поверхности скал, крутым склонам, наклонившимся чахлым деревьям. Ломило запястья, онемевшие пальцы приросли к баранке. Температура резко упала, дворники смахивали с ветрового стекла густой пушистый снег. Казалось, что снег застилал видимость и с внутренней стороны стекла. Хайд чувствовал, что скоро придется остановиться.
А в глазах неотвязно стояли видения пройденного пути: беспорядочно разбросанные селения, торчащие на альпийских пастбищах и голых скалах, как забытые стрелы, тонкие сосны и нефритово-зеленое озеро, ставшее на закате нереально оранжевым. Одинокие фигуры селян, тощие грязные овцы, в небе высоко взлетевшие орлы да кружащиеся ястребы.
Развалившись, как пьяный, рядом на сиденье спал Касс. Даже Дханжал со скрученными руками в нелепой позе устало дремал в своем углу машины.
В сотый или тысячный раз Хайд мигал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. На этот раз его насторожило, что машина накренилась. Дорогу развезло, но он не помнил, когда пошел снег. Время суток больше не имело значения, только время года, заставившее людей со своими стадами целыми селениями спешить на нижние пастбища, ища там укрытия. Одно такое стадо бестолковых овец с неприветливыми пастухами и следовавшими сзади запряженными ишаками тележками с прятавшими лица женщинами и беспорядочно набросанными пожитками задержало его на целых сорок минут.
Он резко нажал на тормоза – овцы почудились такими же реальными, сбившимися в кучу, как мелькающие перед глазами снежинки. "Лендровер" встал. Дорога здесь круто сворачивала, и лучи фар повисли в черной пустоте. Нет, вдали светились огни, за много миль отсюда. Чилас?..
Касс на короткое время проснулся, потрогал сломанные и помятые ребра, потер руку, до сих пор напоминавшую о пентотале, и снова погрузился в сон. Хайд прислушался. Дханжал похрапывал во сне. Осторожно, чувствуя, что навалившаяся на него усталость таит в себе опасность, он подал машину назад и съехал со скатившегося на край дороги камня. Потом с предельной осторожностью – был момент, когда заднее колесо повисло в воздухе, – обогнул крутой поворот. Со всех сторон непроглядная тьма. Хайд запаниковал, пока в свете фар снова не заблестела дорога. Машина, опустив нос, легко понесла его в ночь. Он вздрогнул – чуть опять не уснул.
Деревья, будто зрители, теперь столпились у дороги. Еще один крюк, но на этот раз он повернул, не подавая машину назад. Что-то пушистое, мелькнув через дорогу, скрылось за деревьями. Спуск продолжался...
Он в ужасе проснулся. Одно колесо вращалось вхолостую. Решетка радиатора, будто вынюхивая еду, уткнулась в земляной скат на краю дороги. Мотор работал, нога на акселераторе. В страхе орал Дханжал. Медленно приходил в себя Касс. Приехали.
Протирая глаза, Хайд силился разглядеть что-нибудь дальше ореола фар. Облегающая, похожая на бархат, чернота. Огни Чиласа спрятались за очередным поворотом. В видимом пейзаже торчат тощие елочки.
Открыл дверцу. Холод моментально разогнал сон. Вокруг них, усеянный напоминающими овец камнями, раскинулся альпийский луг. Под ногами захрустела трава. На ветру кружились, не оседая, снежинки. Посветив фонариком, увидел, что "лендровер" уткнулся носом в кучу земли, как видно, оставшуюся от дорожных работ. Луг и дорога круто скатывались вниз к очередному изгибу и новому крюку за растущими под углом соснами.