Братец Брок встретится с ним в любое время, в любом месте, без камня за пазухой. Это все, что я прошу ему передать. Если он не вспомнит меня, напомни. Молодой таможенник Брок из Ливерпуля, которому он посоветовал найти другое занятие после задержания груза турецкой стали. Брок готов его принять, так и скажи. Дверь Брока открыта двадцать четыре часа в сутки. Я даю ему слово.
Обхватив грудь руками, Оливер начал раскачиваться, словно в молитве.
— Никогда.
— Что никогда?
— Тайгер на это не пойдет. Не предаст. Это моя работа — не его.
— Пустые слова, и ты это знаешь. Скажи ему, что Брок верит в конструктивные переговоры, как верил и раньше. У меня большие возможности, и среди них возможность забывать. Причуды памяти, так и скажи ему. Я забываю, он вспоминает. Никакого публичного осуждения, ни суда, ни тюрьмы, ни конфискации активов, при одном условии: он вспомнит все, что нужно. Разговор будет личный, только он и я, а итогом станет гарантия неприкосновенности. Поздоровайся с Агги.
Высокая девушка принесла только что заваренный чай.
— Привет, — кивнул Оливер.
— Привет, — отозвалась Агги.
— Что он должен вспомнить? — спросил Оливер, когда она отошла от стола.
— Я забыл, — ответил Брок, но добавил: — Он догадается. Как и ты. Мне нужна Гидра. Копы, которым он платил. Более чем хорошо оплачиваемые слуги народа, которые соглашались получать от него вторую пенсию. Карманные члены парламента, адвокаты, финансисты, отмывающие грязные деньги с адресами в фешенебельных районах. Не в других странах. Заграница пусть разбирается сама. В Англии. На нашей улице. В соседнем доме… — Оливер обхватил руками колени, уставился в траву под ногами, будто увидел там свою могилу. — Тайгер — твой Эверест, Оливер. Он не покорится тебе, если ты будешь от него уходить, — твердо проговорил Брок, доставая из внутреннего кармана затертый кожаный бумажник, который его жена Лайла подарила ему на тридцатилетие. — В своих странствиях не встречал этого парня? — небрежно спрашивает он и протягивает Оливеру черно-белую фотографию плотного лысого мужчины, выходящего из ночного клуба под ручку с молодой женщиной, одежда которой скорее обнажает, чем скрывает. — Давний приятель твоего отца по Ливерпулю. Сейчас занимает очень высокий пост в Скотланд— Ярде и имеет прекрасные связи по всей стране.
— Почему он не носит парик? — брезгливо спросил Оливер.
— Потому что он чертовски нагл, — зло ответил Брок. — Потому что у всех на виду делает то, что другие злодеи не позволяют себе даже в укромном месте. Так он тешит себя. Как его зовут, Оливер? Ты его знал, я это вижу.
— Бернард, — ответил Оливер, отдавая фотографию.
— Бернард, это правильно. А фамилия?
— Не называлась. Он пару раз приходил на Керзон-стрит. Тайгер привел его в юридический департамент, и мы оформили ему виллу в Альгавре.
— На время отпуска?
— В подарок.
— Ты, должно быть, шутишь. За что?
— Откуда мне знать? От меня требовалось лишь подготовить бумаги на передачу прав. Сначала ее выставили на продажу. Я еще спросил, по какому курсу пересчитывать фунты, но Алфи сказал, никаких денежных операций проводиться не будет, велел мне заткнуться и подписывать бумаги. Я заткнулся и подписал.
— Значит, это Бернард.
— Бернард Лысый, — согласился Оливер. — Потом он приходил на ленч.
— В «Колыбель Кэт»?
— Куда же еще?
— А фамилии ты, часом, не забыл?
— Фамилии не было. Просто Бернард, офшорная компания.
— С каким названием?
— Это была не компания, а фонд. Фонду принадлежала компания. Мера предосторожности.
— Как назывался фонд?
— «Дервиш», зарегистрированный в Вадуце. Фонд «Дервиш». Тайгер еще пошутил по этому поводу: «А вот и наш Бернард, кружащийся дервиш.