Нечто похожее произошло и с Оливером. Он поднялся, улыбнулся, попросил его извинить. Вышел в коридор и направился к мужскому туалету, дверь в который находилась между входом в банк и кабинетом Тугуда. Войдя, запер дверь и какое-то время изучал свое отражение в зеркале, пытаясь оценить ситуацию. Склонился над раковиной, включил холодную воду, набрал в ладони, плесканул в лицо, словно надеялся, что вода смоет ту маску, которая отслужила свой срок. Полотенца в туалете не нашлось, поэтому он вытер лицо и руки носовым платком, затем бросил его в корзинку для мусора. Вернулся в кабинет Тугуда, остановился в дверном проеме, едва ли не полностью заполнив его собой. Вежливо обратился к Тугуду, полностью игнорируя Поуда и Ланксона:
— Я бы хотел поговорить с вами наедине, Артур, пожалуйста. Если не возражаете, во дворе. — И отступил в сторону, предоставляя Тугуду возможность выйти в коридор и повести его к входной двери. Какое-то время они постояли во дворе, окруженные высокой стеной с колючей проволокой. Луна уже освободилась от проволочных пут и высоко поднялась над многочисленными трубами на крыше банка, кутаясь в молочное марево.
— Я не могу принять пять миллионов, — начал Оливер. — Не должно быть на счету у ребенка таких денег. Отошлите их туда, откуда они поступили.
— Ничего не выйдет, — с неожиданной жесткостью возразил Тугуд. — Как у доверительного собственника, у меня нет такого права, да и у вас тоже. И у Крауча нет. Не нам решать, чистые эти деньги или нет. Если чистые, фонд должен их оставить. Если мы откажемся их взять, через двадцать с небольшим лет Кармен сможет подать в суд на банк, вас, меня, Крауча и оставить всех без последних штанов.
— Обратитесь в суд, — не сдавался Оливер. — Пусть он вынесет соответствующее решение. Тогда к нам не смогут предъявить претензий.
В удивлении Тугуд начал говорить что-то одно, передумал, сказал другое.
— Хорошо, мы обратимся в суд. И на каком основании они вынесут решение? Руководствуясь нашей интуицией? Вы слышали, что сказал Поуд. Счет с безупречной репутацией, клиент не страдает психическими расстройствами. Суды не могут принять такого решения, не имея доказательств криминального происхождения денег. — Он быстро отступил на шаг. — Почему у вас такое лицо? Да что с вами? Неужели вы так надеялись на суд?
Оливер не шевельнул ни ногами, ни телом, руки засунул в карманы пальто и не вынимал их. Поэтому только выражение его мокрого от пота лица могло заставить Тугуда так резко отпрянуть: разом потемневшие глаза, закаменевшие от злости губы и челюсть.
— Скажите им, что я больше не хочу говорить с ними. — Оливер открыл дверцу минивэна, сел за руль. — И, пожалуйста, Артур, откройте ворота, а не то мне придется их вышибить.
Тугуд открыл ворота.
Глава 5
Дом стоял на частной дороге, которая звалась Авалон-уэй, и располагался чуть ниже вершины холма, скрытый от города, что вполне устраивало Оливера: никто нас не видит, никто о нас не думает, мы никому не нужны, кроме нас самих. Назывался дом Блубелл-коттедж. Хитер хотела переименовать его, но Оливер, не называя причины, настоял на том, чтобы оставить все как есть. Он предпочитал ничего не менять в этом новом для него мире, дабы его появление поскорее забылось. Ему нравилось лето, когда листва деревьев непроницаемой стеной отделяла дом от дороги. Ему нравилась зима, когда Лукаут-Хилл покрывался льдом, и долгие дни, а то и недели, вокруг ничего не менялось. Ему нравились зануды-соседи, предсказуемые разговоры с которыми ничем ему не грозили и не затрагивали запретных тем. Андерсоны, жившие в Уиндемере, держали кондитерский магазин в Чапел-Кросс.