Стадион «Итону» вмещает тридцать пять тысяч человек. Всех их знать нельзя. В матче есть перерыв. В перерыве команды уходят в раздевалки и обсуждают ход игры. Мы тоже обсуждали. Мы принесли с собой хлеб и колбасу. И водку для Михаила. Евгений не разрешает Михаилу много пить, но Хобэн взял бутылку. Я сижу с краю. Рядом со мной Павел, потом Михаил, за ним Хобэн. Очень яркий свет. Мне не нравился такой свет.
— И вы разговаривали, — мягко направил ее Оливер.
— Мы с Павлом обсуждали игру. Он объясняет мне все тонкости. Он счастлив. Он так редко ходит куда-либо с отцом и матерью. Обсуждается и «Свободный Таллин». Хобэн предлагает Михаилу плыть на «Свободном Таллине». Искушает его, как дьявол. Это будет прекрасное путешествие. Из Одессы через Босфор. Михаил будет счастлив. От Евгения это будет секрет. Подарок, который приятно удивит его.
— И Михаил соглашается?
— Хобэн действует очень тонко. Дьяволы всегда умеют найти подход к людям. Он заронил идею в голову Михаила, поспособствовал тому, что она укоренилась, а дальше обставил все так, будто она исходила от Михаила. Поздравил Михаила с хорошей идеей. Повернулся ко мне. У Михаила отличная идея. Он поплывет на «Свободном Таллине». Хобэн коварный. Это нормально. Но в тот вечер он был коварнее, чем всегда.
— Ты сказала Евгению или Тинатин?
— Хобэн — отец Павла.
Они вернулись в гостиную, где выяснилось, что Агги среди прочего умеет и ухаживать за слабыми и больными, потому что она уже сварила бульон из кубиков, добавила к нему два яйца, села рядом с Зоей, накормила ее, померила пульс, помассировала запястья, протерла лицо туалетной водой, которую взяла в ванной. Оливер, конечно же, вспомнил Хитер, которая проделывала все то же самое, когда у него вдруг зашкаливала температура. Но там, где Хитер нравилось демонстрировать свою власть над ним, Агги просто чувствовала ответственность перед человечеством, что очень порадовало Оливера, поскольку до сих пор ему казалось, что это качество свойственно лишь ему одному. Он принес сумку Тайгера и не обнаружил в ней ничего, кроме одежды, которой, возможно, сейчас очень недоставало отцу. Агги вытащила из «Калашникова» затвор и рожок, зажгла новые свечи. Как и Оливер, она чувствовала, что необходимо сохранить атмосферу и не вносить диссонанс резким электрическим светом, который мог напугать Зою.
— Кто ты? — спросила ее Зоя.
— Я? Новая пассия Оливера, — со смешком ответила она.
— Что это значит, пожалуйста?
— Я в нее влюблен, — объяснил Оливер, пока Агги укрывала Зою одеялом, взбивала подушки, которые принесла сверху, вновь протирала лоб туалетной водой. — Где мой отец?
Последовало долгое молчание. Зоя, похоже, рылась в памяти. Внезапно, к изумлению Оливера, она рассмеялась.
— Какой-то абсурд, — ответила она, удивленно качая головой.
— Почему?
— Они привезли нам Михаила. Из Одессы. Сначала они увезли его в Одессу. Потом Евгений дал им денег, и они послали тело в Стамбул. В стальном гробу. Он напоминал бомбу. Мы купили лед. Евгений сделал крест. Он просто обезумел. Мы положили Михаила на стол в гробу со льдом.
— Мой отец к этому времени уже приехал?
— Еще нет.
— Но он приходил сюда. Она вновь рассмеялась.
— Это был театр. Я и представить себе не могла, что такое может случиться в жизни. Звонок в дверь. Служанок нет. Хобэн открыл дверь, он думал, привезли лед. Но это не лед, это мистер Тайгер Сингл в пальто. Хобэн прямо светился от удовольствия. Он привел его в комнату и сказал Евгению: «Видишь. Сосед всетаки зашел. Мистер Тайгер Сингл хочет засвидетельствовать свое почтение человеку, которого он убил». Голова у Евгения такая тяжелая, что у него нет сил ее поднять. Хобэну пришлось поставить твоего отца перед ним, чтобы он поверил.