— Если это Ларри Кинг, выключи мерзавца! — крикнул он, перекрывая фанфары.
Он умылся, протер рукой раковину, постучал в дверь, услышал: «Войдите», — вернулся в комнату и нашел ее закутанной до шеи в халат, с волосами, убранными под шапочку для душа. Она вошла в ванную, закрыла и заперла за собой дверь. По телевизору показывали ужасы черной Африки, запечатленные на видеокамеру деловитой женщиной в пятнистой униформе и с отменным макияжем. Оливер ждал звука льющейся воды, но за дверью царила тишина. Потом она открылась, и Агги, не удостоив его и взгляда, взяла расческу и щетку для волос, ретировалась в ванную и вновь заперлась. Оливер услышал, что она включила душ. Надел рубашку, бросил клеенчатый мешочек в раскладывающуюся сумку, добавил туда Рокко, носки, трусы, пару рубашек, кожаные мешочки с песком, которыми жонглировал, видеофильм Бриерли о надувных баллонах. Из душа все текла вода. В полной уверенности, что путь открыт, он надел пиджак, подхватил сумку, на цыпочках двинулся к двери. Проходя мимо кровати, черканул записку в блокноте, что лежал у телефонного аппарата: «Извини, я должен это сделать. Люблю. О.». Настроение у него улучшилось, он взялся за ручку двери, повернул, в надежде, что трагедия африканских джунглей заглушит звук. Дверь подалась, он обернулся, чтобы в последний раз оглядеть комнату, и увидел Агги, с сухими волосами, но без шапочки для душа, наблюдающую за ним с порога ванной.
— Закрой дверь. Тихонько. Он закрыл.
— И куда это ты собрался? Говори тише.
— В Стамбул.
— На самолете или поездом? Уже решил?
— Еще нет, — стараясь избежать ее сверлящего взгляда, посмотрел на часы. — В двадцать два тридцать пять из Цюриха уходит поезд на Вену. Там он будет около восьми. Я мог бы успеть на рейс Вена — Стамбул.
— Другой вариант?
— В двадцать три поезд в Париж, в девять сорок пять вылет из аэропорта Шарля де Голля.
— И как ты хотел добраться до вокзала?
— На трамвае или пешком.
— Почему не на такси?
— Ну, на такси, если бы поймал. Зависело от ситуации.
— Почему не лететь из Цюриха?
— На поезде не спрашивают фамилию. Лучше лететь из другого города. И потом, все равно ждать до утра.
— Блестящая мысль. Ты знаешь, что Дерек в номере напротив, а Пэт и Мик между нами и лифтом?
— Я подумал, что они уже спят.
— А ночной портье будет счастлив, увидев, как ты проскальзываешь мимо регистрационной стойки в столь поздний час?
— Ну, счет могла оплатить ты, не так ли?
— А чем ты собрался заменить деньги? — И, прежде чем он успел раскрыть рот, продолжила: — Можешь не отвечать. Деньги ты взял в банке. Вот что ты прятал в ванной.
Оливер почесал затылок.
— Я все равно уйду.
Рука его по-прежнему лежала на ручке, он выпрямился в полный рост, надеясь, что выглядит очень решительным, в полном соответствии с его внутренним настроем, ибо дал себе слово найти способ нейтрализовать ее, если она попытается его задержать, к примеру, разбудив Дерека и девушек. Повернувшись к нему спиной, Агги выскользнула из халата, на мгновение ослепив его своей наготой, начала одеваться. И тут до Оливера дошло, как всегда, поздно, что девушка, которая собиралась провести целомудренную ночь на двух креслах, взяла бы в ванную пижаму или ночную рубашку, чтобы выйти из нее в пристойном виде, но Агги этого не сделала, а следовательно, на ночь у нее были совсем другие планы.
— Что ты делаешь? — спросил он, таращась на нее как идиот.
— Еду с тобой. Что, по-твоему, я делаю? Один ты даже улицу не перейдешь.
— А как же Брок?
— Я ему не жена. Положи вот этот чемодан на кровать и позволь мне должным образом все запаковать.
Он наблюдал, как Агги должным образом все укладывает, добавляет кое-что свое, не все, чтобы им хватило одного чемодана.