— Когда он это сделал? — спросила Мик, не отрывая глаз от отражения лица Оливера в зеркале заднего обзора.
— Сделал что?
— Отдал тебе документ.
— Просто сунул его мне, — не уточняя, ответил Оливер. — Скорее всего не хотел признавать, что он это делает. Он бросил Тайгера.
— Это мы слышали, — кивнула Мик. Они высадили его у озера, в самом начале Бан-хофштрассе.
Глава 15
Процесс движения по банковским лабиринтам отложился в памяти Оливера не полностью. Он улыбался и лгал, улыбался и пожимал руки, садился и вставал, улыбался и садился снова. Он искал проявления признаков паники или агрессивности в поведении своих хозяев и не находил. Закипающая ярость, которая вела его сквозь встречу с Конрадом, уступила место наркотическому полусну. Его переводили из одного отделанного тиковыми панелями кабинета в другой, рассказывали о значительных изменениях в жизни давних знакомых: герр Такой-то возглавил департамент ссуд и шлет наилучшие пожелания, фрау доктор Такая-то теперь региональный директор в Гларусе и будет жалеть о том, что не увидится с ним, а сознание то покидало Оливера, то возвращалось к нему, такое уже было в больничной палате, когда он отходил от наркоза после удаления аппендицита.
Из вестибюля банка в стальной кабине лифта без единой кнопки он поднялся непонятно на какой этаж, где его тепло встретил мужчина с огненно-рыжими волосами, герр Альбрехт, которого Оливер по ошибке принял за одного из своих школьных учителей.
— Мы очень рады видеть вас вновь, мистер Сингл, после стольких лет и так скоро после визита вашего уважаемого отца. — Герр Альбрехт крепко пожал ему руку.
«И как мой уважаемый отец? Вы кинули его так же, как этот мерзавец Конрад?» — спросил Оливер. Но, судя по всему, только в своей голове, потому что его уже вели по реке синего ковра мимо доброй матроны, восседавшей за секретарским столом, к доктору Лилиенфельду, чтобы тот ксерокопировал его паспорт, как того требовали новые инструкции.
— В каком смысле новые?
— О, очень новые. Опять же, вы были у нас очень давно. Мы должны убедиться, что вы тот самый человек.
«Я тоже», — подумал Оливер.
Герр доктор Лилиенфельд потребовал и новый образец подписи Оливера взамен более молодой, округлой, оставленной в банке пять лет тому назад. А когда добрая матрона вновь привела его в кабинет Альбрехта, Тайгер сидел в том самом кресле из розового дерева, которое Оливер занимал несколькими минутами раньше. Выглядел он так, как и ожидал Оливер: уставший, немытый, в коричневом любовном пальто. Но обратился герр Альбрехт, стоявший на фоне дисплеев, на которых появлялись и исчезали биржевые котировки, не к Тайгеру — к Оливеру. И розовый поросенок, герр Штампфли, не Тайгер, выступил из тени, чтобы сказать, что именно он ведет счета семейства Сингл.
Все в полном порядке, заверил Оливера герр Штампфли. Исходное разрешение по-прежнему в силе, и, разумеется, Оливеру вообще не требуется никакого разрешения, чтобы ознакомиться с личным счетом, состояние которого, о чем с удовольствием доложил герр Альбрехт, не дает повода для тревоги.
— Хорошо. Отлично. Благодарю вас. Великолепно.
— Есть, правда, одна маленькая загвоздка, — признался герр Альбрехт, школьный учитель, поверх лысеющей головы герра Штампфли. — Вы просили копии всех банковских документов. Я очень сожалею, но мы не можем выдать вам копии. Банковские документы или их копии могут покинуть банк только на основании распоряжения, подписанного лично мистером Синглом-старшим. Это четко прописано в оставленных нам инструкциях, и мы должны им следовать.
— Я полагал, что смогу сделать выписки.
— Именно этого и ожидал от вас ваш отец, — ответил герр Альбрехт.
«Значит, выписки я сделать смогу, — подумал Оливер.