На вид они не были заперты. Хасан толкнул одну, и тотчас где-то далеко затрезвонил колокольчик.
Коплан быстро закрыл дверь. Звон прекратился. Все произошло так быстро, что они не поняли, откуда он раздавался.
Хасан и Коплан в нерешительности переглянулись. Если они выдали себя, то лучше продолжить, но быстро, и воспользоваться неожиданностью.
Они распахнули дверь, которая вела в комнату с большим столом из некрашеного дерева, вокруг которого стояли стулья, книжным шкафом, пишущей машинкой. Звонок теперь трещал не переставая. Они закрыли дверь, звон прекратился.
Напротив — спальня с железной кроватью, пустая.
Дальше — европейская гостиная, но в стиле тысяча девятьсот десятых годов, с пурпурными бархатными креслами, тяжелым столом красного дерева и большим овальным зеркалом.
Топот босых ног остановил Коплана и Хасана как раз в тот момент, когда они собрались покинуть комнату. На площадке вспыхнул свет.
Прижавшись к стене, они пытались угадать, откуда начнется атака.
Неясные голоса выдавали близость бегущих людей. Было ясно, что эти люди пришли с террасы и попали сюда через дверь, которая заставляла звонить колокольчик.
Коплан и Хасан переглянулись. Из жалкой гостиной не было другого выхода. Каждый из них вооружился массивным стулом, ожидая вторжения.
С силой распахнулась дверь, и два араба с кривыми кинжалами заглянули в комнату.
Хасан швырнул стул. Вылетев из темноты, снаряд хлестнул двух нападающих по ногам.
Те упали, громко закричав от боли. Стул Коплана обрушился им на головы и заставил замолчать. Но их сообщники, парализованные на какую-то долю секунды, бросились в атаку.
Коплан рукой отвел нож, нацеленный ему в грудь, и ударил своего противника ногой в живот. Хасан схватил одного из нападавших за руки, резко притянул к себе и ударил головой прямо в лицо. Схватив под руки ошеломленного противника, он использовал его в качестве тарана против третьего типа, который еще не успел перейти в атаку. Коплан тоже бросился на этого, последнего. Вырвав у него нож, Коплан взвалил его себе на спину и бросил на двоих арабов с переломанными ногами.
Тяжело дыша, он огляделся, но не увидел никого, кроме Хасана, стоящего посреди лежащих тел.
— Больше нет? — хрипло сказал он.
— Поставки прекращены, — ответил турок.
Они справились с пятью громилами, слишком уверенными в своих кинжалах. Двое лежали без сознания, один катался по полу, держась руками за живот, еще двое валялись без сил, морщась, разъяренные, но не решаясь шевелиться.
— Следите за ними, — сказал Хасан, доставая пистолет. — Я посмотрю, откуда они пришли.
Он ушел по ступенькам, ведущим на террасу.
Коплан осмотрел поле боя. Потом, взяв дубинку, он резким движением оглушил человека, ударенного в живот, и на всякий случай долбанул четвертого. Последнего, оставшегося в сознании, он предупредил:
— Ну ты, лежи спокойно, а то… вжик!
Он изобразил, как перерезает горло. Если иракец и не понимал по-французски, этот жест был совершенно ясен. Он выкатил глаза и прижался к стене.
Коплан подобрал кинжалы, отбросил их подальше.
Вдруг он услышал неясный шум внизу дома. Тефвик у входной двери? Или Тархан тоже схватился с нападающими?
Проклиная арабские дома, полные секретных ходов и замаскированных переходов, он не решался спуститься, пока не вернулся Хасан. Если тот ходил по террасам, он мог далеко уйти.
Склонившись над перилами, Коплан пытался понять, что означают хрипы, удары и хруст, доносившиеся до него. У него сосало под ложечкой.
Наконец появился Хасан.
— Я заблокировал люк наверху, — сказал он. — Все они жили в мансарде соседнего дома.
— Оставайтесь здесь, — отвечал Франсис. — Я думаю, что схватка продолжается.