В эти трудные для него месяцы единственным удовольствием были встречи с Мартой. Его объятия стали настолько пылкими, что у нее появились темные
крути под глазами. Он корил себя. Они любили друг друга, и, встречаясь с ней после нескольких дней разлуки, он не мог удержаться от поцелуев и
объятий.
– Марти, скажем твоей маме, что мы обручились. Тогда все будут знать, и мы почувствуем себя свободнее. По крайней мере, мне будет лучше. То, что
известно всем, должно стать реальностью.
Марта понимала, что ему нельзя перечить, и согласилась.
– Эли говорит, что намерен сказать маме об обручении с Анной в Рождество. Почему бы нам не примкнуть к ним?
Его уныние как рукой сняло.
– Чудесно. Мы купим ей подарок. Что ты думаешь? Книгу? Это будет чудесный день для нас…
Три пары – Минна и Игнац, Эли и Анна, Зигмунд и Марта – принесли подарки фрау Бернейс. Зигмунд выбрал «Песню о колоколе» Шиллера. Фрау Бернейс
встретила известие об обручении без радости. Она поморщилась, как будто что–то пригорело на кухне. Но основной удар принял на себя ее сын Эли.
Через неделю он, огорченный, явился в дом Фрейдов с покрасневшим лицом и объявил, что не может более встречаться с Анной. Анна приняла это
известие спокойно. Зигмунд же был вне себя. Когда Эли ушел, он воскликнул, обращаясь к Анне:
– Какой же он мужчина, если разрешает своей матери совершить бесчестный акт? Он знает, что любит тебя и ты ему подходишь.
– Дай ему время, – флегматично ответила Анна. Еще менее преуспел он в ссоре с Мартой по поводу этого разрыва.
– Я не могу выступить против моей семьи, – настаивала Марта. – Женщина, которая перечит матери и брату, со временем и при определенных
обстоятельствах может выступить и против своего мужа.
Через несколько недель Эли извинился, обнял Анну, тепло ее поцеловал и… назвал дату их свадьбы – следующий октябрь. И все же Зигмунд не мог
простить ему. Фрау Бернейс перестала участвовать в споре. Возмущенная поведением Эли, она пошла на союз с Фрейдами, уверяя Анну, что не хотела
помешать браку, а думала только о том, чтобы отложить его. Затем объявила, что намерена переехать на постоянное жительство в Гамбург, в
Вандсбек, и что Марта и Минна будут жить там вместе с ней. Если две молодые пары желают обручиться, они могут сделать это и на расстоянии 500
миль.
Зигмунд высказал свое мнение:
– Теперь я не намерен беспокоиться по поводу того, что может выкинуть твоя мать в следующем июне.
Марта прошептала, положив свою холодную ладонь на его руку:
– Это тот самый господин доктор Фрейд, которого я люблю.
– Супружеская пара будет неудачной, если ты будешь любить меня только в тех случаях, когда я. умный.
Игнац Шёнберг не был настолько крепким, чтобы спокойно переносить неудачи. Когда фрау Бернейс, которую Игнац окружил знаками внимания, объявила,
что заберет Минну в Вандсбек, у него хлынула кровь горлом, и он слег. Зигмунд купил в аптеке тонизирующую микстуру и пошел к больному. Игнац,
побледневший, все время ворочался, холодная февральская погода обострила его кашель.
Два брата Игнаца, преуспевавшие в бизнесе, помогали матери содержать дом, но ничего не давали Игнацу. Они твердили:
– Ты должен сам обеспечивать себя. Слыханное ли дело жить за счет санскрита?
Фрау Бернейс также пилила Игнаца. Не из–за санскрита. Ее муж внушил ей благоговейное уважение к университету и к даруемым им титулам. Она пилила
Игнаца за то, что он симулянт; он должен без промедления закончить университет и получить место преподавателя.
Игнац жаловался:
– Мне требуется время для учебы.