Суйюн указал на все предметы — почти неслыханная редкость! — однако последующие попытки определить, кем был мальчик в прошлой жизни, ни к чему не привели. Прежде в истории ордена такого не случалось. Не исключено, что Суйюн все-таки был сестрой! Эта мысль отнюдь не порадовала Верховного Настоятеля.
— Когда же вы наконец прекратите вмешиваться в дела мирские, брат, и посвятите себя совершенствованию духа, как принято в моем ордене?
— Поверьте, мы заботимся о совершенствовании духа не меньше вашего, сестра Морима.
— Но вас больше волнует очищение духа богатых, не так ли?
— Двери наших храмов и приютов открыты также и для тех, кому повезло гораздо меньше, сестра, или вы забыли? Братья нашего ордена нашли лекарство от Великой Чумы и спасали жизни людей — крестьян, торговцев, князей, — независимо от сословия.
В коридоре послышались шаги, а затем раздался легкий стук в сёдзи.
— Входите.
Двое неофитов с подносами в руках вошли в комнату и поклонились.
— Я сам заварю чай, — сказал Верховный Настоятель.
Юноши вынесли на середину комнаты миниатюрный деревянный столик. Двигались они с подчеркнутой аккуратностью, стараясь не посрамить своего господина и славу монастыря.
Верховный Настоятель приготовил чай, не отступая от канонов тысячелетней традиции, а служки тем временем поставили на стол небольшие блюда с рисом и овощами.
— Сначала позаботьтесь о нашей гостье, — приказал старик.
Не отрывая взгляда, он следил, как монахиня, расширив от удовольствия зрачки, угощалась всеми предложенными ей кушаньями.
«Какая недостойная слабость, — подумал Верховный Настоятель. — Будь она братом нашего ордена, ей пришлось бы сидеть на воде и воздухе три дня в неделю до конца жизни, чтобы доказать умение справляться с чревоугодием».
Настоятель отпустил обоих неофитов и, налив дымящегося чаю, первую чашку предложил гостье.
— Я недостойна, брат. Пожалуйста, возьмите чашку себе.
— Ваш визит — честь для меня; прошу вас, не отказывайтесь. — Он снова протянул монахине чашку, и на этот раз она с поклоном ее приняла. Верховный Настоятель поклонился в ответ.
Снаружи, на небольшом балконе, куда имел право выходить только Верховный Настоятель, застрекотал сверчок. Во дворе продолжался урок ши-кван. Старый монах налил себе чаю и попробовал напиток. Превосходно! Чайные кусты росли в монастырском саду, и присмотр за выращиванием чая неизменно доставлял Верховному Настоятелю наслаждение.
Из вежливости он съел немного рису и продолжал наблюдать за монахиней — та изо всех сил пыталась скрыть свою ненасытность и… не могла.
Верховный Настоятель знал, что, покончив с едой, сестра Морима раскроет истинную цель своего приезда, и ему не нужно будет гадать, что привело ее сюда. Он сделал маленький глоток чая. Старик слышал щебет ласточек, которые строили гнездо у него под балконом. Эти птицы вечно устраивали страшную кутерьму, но он любил смотреть на них и старался подружиться с ними. Какие изящные создания!
Глядя на песочные часы на подставке, Верховный Настоятель начал упражняться в искусстве ши-тен, растягивая чувство времени, пока падение песка в часах не замедлилось. Он перевел взгляд на пар, который поднимался над чашкой чая ленивыми клубами, напоминавшими колыхание тончайших штор под легким дуновением ветерка. Старый монах про себя улыбнулся.
А если этот юноша сумеет остановить песок, как и говорила сестра Морима? Что, если он способен на большее? После Владыки Ботахары остановить бегущий песок не удавалось никому — ни единому человеку за тысячу лет! Почему никто не может сравниться с Просветленным Владыкой? Учитель самого Нодаку владел искусством ши-тен лучше любого из учеников и при этом утверждал, что его способности развиты гораздо слабее, чем у его наставника.