Воздух был теплым и легким, напоенным ароматами пряностей. Релкин чувствовал, как спокойствие заполняет его душу, разве что за исключением того уголка, который тосковал об Эйлсе.
Перейдя небольшой каменный мостик через ручей, он вдруг обнаружил, к собственному удивлению, Свейна, сидящего на корточках по шею в воде. Парень целиком погрузился в воду и с шумом выдохнул воздух.
Потом он поднял голову. Релкин увидел, что верхняя губа Свейна распухла и кровоточит. На лбу красовалась шишка, щека была расцарапана и до сих пор сочилась кровью.
– Релкин, ты меня спасаешь! Откуда ты явился?
– Что случилось?
– Мы влипли в неприятность. Я и Джак.
– Ну да?
– Особенно я.
– Да что случилось?
Свейн встал и, махнув рукой, пошел в сторону группы деревьев. Релкин последовал за ним и обнаружил маленького Джака, сидящего позади распростертых на земле телес Бирджит, свейновой воздыхательницы с «Ячменя». Под ней была лужа крови.
Лицо Джака было зеленым.
Релкин тихо охнул, представив, что тут могло произойти.
– Она преследовала тебя? Джак молча кивнул.
– Я и не видел ее, – сказал Свейн, – да и не думал, что увижу.
– И?
– Она напала на меня, когда я пошел купаться.
– Что?
– Она сказала, что или я сейчас же займусь с ней любовью, или она меня зарежет. У нее был здоровенный нож.
Релкин выругался и плюнул на землю.
– Она не остановилась, Релкин, даже когда я взялся за кинжал.
Релкин наклонился на морячкой. Бедная женщина со своей сумасшедшей страстью к Свейну, почему она не могла оставить парня в покое? Зачем ей пришлось принять такую смерть?
Похоже, она не дышала. Мальчик пощупал пульс. Ничего. Он нажал сильнее. Теперь, похоже, что-то прощупывалось. И наконец он ясно почувствовал пульс, хотя и слабый.
– Болваны, она жива! Что вы стоите? Нужно постараться остановить кровь.
Опомнившиеся от шока, Свейн и Джак помогли Релкину поднять Бирджит. Кинжал Свейна вошел довольно глубоко между ребер над печенью.
– Я не хотел так, я только хотел ее остановить.
– Это правда, я был рядом, – сказал Джак. Релкин быстро и методично работал, промывая рану чистой водой и останавливая кровь жгутом, скрученным из рубашки Свейна.
– Ты ее ранил, ты и снимай рубашку, – сказал ему Релкин без тени юмора.
– Какие могут быть последствия, куошит?
– Она жива, так что, возможно, вас обоих и не повесят, но неужели вы считаете, что Уилиджер так и спустит вам это дело без тридцати плетей? Не думаю.
– Во имя Руки Матери! Я этого не вынесу, – всхлипнул Джак.
– Не думаю, что у тебя будет особенный выбор. Они ведь могут тебя и повесить. Уверен, что капитан корабля потребует этого.
– Я ничего не делал, – с отчаянием сказал Джак.
– И я ничего не мог изменить, Релкин, – , сказал Свейн. – Она не смеет обвинять меня. Это она на меня напала.
– Помоги-ка ее поднять, оберни эту полосу вокруг ее груди и затяни узел. Мы остановили ей кровь и теперь понесем ее обратно. Джак, нам нужна пара длинных веток покрепче, что-то вроде дубинок, и еще нужно, чтобы кто-нибудь раздвигал перед нами ветки, ты меня понимаешь?
Джак ушел в заросли и скоро вернулся, сопровождаемый туземцем с осликом и тележкой. Человек плохо понимал на верио, но Джак уговорил его пойти, просто дав ему серебряную монету, а затем показал следующую, повернулся и двинулся в нужную ему сторону. Драконопасы указали туземцу на раненую морячку, а потом махнули рукой в сторону лагуны. Фермер быстро понял, чего они хотят, и мальчики осторожно уложили Бирджит в тележку, а потом пошли за катящейся по пыльной дороге повозкой в сторону моря. Шли они молча, погруженные в мрачные мысли о ближайшем будущем.
Глава 20
На борту «Ячменя» самые худшие опасения Релкина оправдались.