Он, похоже, не слишком понимал, что говорил:
– Враг бросил кучу бесов через мель, и мой полк оказался в опасности окружения. Там была такая группа камней на берегу реки. Это было, конечно, очень важно, но мы не могли скинуть их оттуда. Я поднял упавшее знамя и увлек за собой нескольких людей, и мы отобрали эти скалы и сбросили бесов в реку. Спасли исход всего дня, я думаю. Конечно, это нельзя даже сравнивать с тем, что было у вас на Сприанском кряже, но для того дня вполне хватило.
Ребята недоуменно переглядывались. Все это пахло откровенными усилиями завоевать их доверие. Им предлагалось считать Уилиджера настоящим солдатом, а не сынком богатого папеньки, хотя все, что они видели, свидетельствовало об обратном.
И тут Уилиджер попросил их рассказать свои биографии:
– Ну, вот ты, скажем , где ты родился, Релкин?
– Деревня Куош, сэр, в провинции Голубой Камень.
– А, Голубой Камень. Такое симпатичное место, я всегда с удовольствием его посещаю. У моего дяди там поместье, лен барона Боргана.
Глаза Релкина удивленно расширились. Они с Базилом когда-то работали на барона Боргана. Ужасный для них обоих период.
– А где ты закончил школу? – спросил Уилиджер. Для мальчиков-сирот предполагался сокращенный курс школьных занятий, и Релкин провел в куошской школе всего пару лет. Уилиджер нахмурился:
– Ты хочешь сказать, что посвятил образованию только два года своей жизни?
– Да, сэр.
Уилиджер пробормотал что-то сквозь зубы.
– Ну а ты, Моно, где ты учился? Моно опустил глаза:
– Я никогда не ходил в школу, сэр. Жена фермера Гуля обучила меня чтению, но писать я по-настоящему никогда не умел. Правда, я умею считать, она выучила меня счету и умножению.
Глаза Уилиджера едва не вылезли из орбит.
– Это невероятно! И тебе разрешили при этом служить в легионе?
Он повернулся к Мануэлю.
Мануэль посещал школу с семи лет и закончил академию Драконьих Наук, где уделял внимание психологии и поведению драконов.
Уилиджер сразу же поинтересовался точкой зрения Мануэля на великого Чеслера Ренкандимо, известного автора «Науки о Драконах» и бессмертного «Ухода за Драконами-Вивернами».
Мануэль слегка поколебался прежде, чем ответить:
– Ренкандимо в академии не очень-то в чести. Он упустил основные биологические принципы. Его рекомендации в некоторых случаях слишком далеки от жизни.
– Далеки от жизни? Дорогой мой, конечно нет! Великий Честер далек от жизни – этого не может быть!
Уилиджер выглядел искренне возмущенным.
Наконец подошел конец расспросам. Принесли еще эля, и все трое драконопасов как-то сразу почувствовали, что головы у них уже кружатся. Но они мужественно опорожнили новые кружки и «принялись за десерт, который начался с домашнего яблочного пирога.
Уже второй день подряд Релкин боялся лопнуть от еды. Кроме того, в голове у него шумело от трех пинт эля. Он никогда обычно не пил больше двух. Тут подоспело время огромного куска смородинового пирога.
Удовлетворив свой интерес к жизни драконьих мальчиков, Уилиджер повернулся к Релкину:
– Я заказал новые кокарды для отряда. Такие, как у меня, с большим номером, замечательная идея, не правда ли? Это доблестный номер, легендарный, можно сказать.
Мы хотим, чтобы люди видели, кто мы, и воздавали нам достойные нас почести.
Он снял свою шляпу и ткнул пальцем в прицепленную к ней яркую безвкусную нашлепку.
Релкин на минуту опешил. Придя в себя, он не сразу смог отыскать подходящие слова. Что-то дернуло его за язык сказать правду, возможно, выпитый эль:
– Прошу прощения, сэр, но она не правильная. Ее нельзя носить.
– Что?
– «Кокарда должна быть длиной в один дюйм, высотой – в семь шестнадцатых дюйма, толщиной – в три шестнадцатых, сделана из кунфшонской меди и начищена до высшей степени».