— Разрешите карты. Кивер стасовал колоду. Шериф Хаскелл подвинул стул, посмотрел на пятидолларовые купюры на углу стола и в свою очередь извлек пять долларов. Джейс Коннерли сделал ставку. За две игры он положил в карман 35 долларов и проговорил более четким голосом:
— Это очень слабо.
Не обращая внимания на то, что ему говорили его приятели, он встал из-за стола и, тяжело ступая, подошел к окну. За окном стемнело. Джейс бросил взгляд в сторону своего дома.
Он вспомнил, что даже не принес домой никакой еды. Не принес и денег для музыкантов Стентона. Поболит у него теперь голова, подумал он. Придется ему в одиночестве пиликать на скрипке, сбежав от своих музыкантов и кредиторов. Уже вечереет, в саду сейчас темно и он вынужден будет вернуться в дом, а там встретиться с ними лицом к лицу. Ну, а мне-то что? У меня к нему нет ни капли сочувствия. Мне наплевать на его музыку и на то, что ее не публикуют. Он только выбрасывает деньги на ветер! Отлично, ну а мне-то какое дело?!
А где сейчас Джон? Все еще с ней? Наверное, уже ушел. Тоже мне чемпион! Пока у него нет ничего, кроме желания стать знаменитым боксером. Смешно смотреть, как он носится с этой идеей. А сейчас он у Франсуазы, и я не смог ему помешать! Проклятье!
Он возвратился к своим друзьям, громко спросил:
— Ну как дела, ребята? Кто объявит черви? Он подошел к двери и приглушил звонок.
— Ты наверно хочешь выпить, эй, Джейс? — спросил Кивер.
— Как черт! Продолжим партию в ресторане? Я дам вам отыграться: десять долларов ставка, двадцать долларов — пас.
— Ну, а что ты думаешь, нарушитель веселья? — воскликнул Эван Табор, фабрикант.
— Я думал, это дружеская партия, — фальшиво посетовал Том Лонг.
Играли вчетвером, официант не успел принести виски с содовой, как Джейс Коннерли опять выиграл.
— Мне надо спуститься, посмотреть, как обстоят дела. Должны прибыть клиенты, — сказал Кивер.
Джейс выписал официанту чек и угостил всех.
— Давайте продолжим, — сказал он. — Останься, Джордж, я дам тебе отыграться. Двести долларов ставка и сто долларов пас. Хотите? Давайте. Я сдаю.
Игроки быстро переглянулись, трое из них вернулись к столу. Том остался стоять.
Шериф Хаскелл пошел вначале 10 и потом 11, но на этом и остановился. Джейс Коннерли пошел с четырех, между тем Кивер объявил 2 и 2 и был вынужден достать бумажник, чтобы заплатить. Эван Табор играл с осторожностью и объявил семерку. Тогда Джейс Коннерли громогласно объявил, что идет на все, и сорвал всю ставку. Таким образом он положил в карман жилета 600 долларов. Его челюсти сжались, глаза сузились. Он снова наполнил пять бокалов.
— Выпьем! За карту, которая идет! Так быстрее, и не надо торчать тут весь вечер. Послушайте! А давайте по пятьсот!
— Ты что, сошел с ума? — спросил Эван Табор.
— У вас не в порядке с головой, Джейс, — сказал шериф. — Я думал, что это все же дружеская партия!
— Эх вы, трусы! — заорал Джейс Коннерли. — Давайте по пятьсот! Кто будет?
— Я, — твердо сказал Эван Табор и достал деньги, между тем Том Лонг протянул руку к картам и начал их тасовать.
— Хотите перемешать еще? — спросил Кивер.
— Кончайте тасовать! — выкрикнул Джейс Коннерли. — Положите колоду!
Кивер достал 500 долларов; Эван Табор положил другие 500 рядом с деньгами хозяина ресторана.
— Поехали. Достаточно перетасовали.
Кивер снял четверку треф и недовольно выругался.
Джейс Коннерли вытащил девятку червей.
Эван Табор восьмерку той же масти.
Коннерли опустил в карман 1500 долларов, остальные четверо стояли рядом со своими стульями и одновременно говорили, но он их не слушал. Опять наполнил бокалы, поставил их на стол и, прищурившись, посмотрел в лицо Табору.
— Что происходит? Я взял все твои черви.
— И очки. Все, что пришли сверху, — ответил фабрикант.