Кроме всего прочего, она нам двоюродная сестра и после гибели нашего отца живет вместе с нами. Согласно его завещанию, ей ежегодно выплачивается солидное вознаграждение и она должна жить у нас до тех пор, пока не выйдет замуж или не умрет. Урсула и моя мать друг друга ненавидят, но ничего поделать не могут – так завещал отец. Он считал, что Урсула нужна Джоан. Если она уедет от нас раньше срока, то лишится огромных денег. Мать же делает все, чтобы она уехала. Но, насколько мне известно, Урсула покидать Сторм-Тауэрс не собирается.
Откровенность Монти озадачила меня. Какое завещание оставил Джон Хейлсворт, меня совершенно не интересовало.
– Джоан никогда не говорила мне, что у нее есть родственники, помимо вас, – пожав плечами, заметила я.
– Да мы и сами не видели Урсулу до тех пор, пока она к нам не приехала. Произошло это за несколько недель до гибели отца. Дело в том, что ее семья живет в Англии.
– Но у нее фамилия Хейлсворт? – спросила я из вежливости.
– Нет, – ответил Монти. – Она – дочь сестры нашего отца, и фамилия у нее Грант. Во время войны наша тетка вышла замуж за английского летчика. Тот вскоре после рождения Урсулы погиб, и тетя Тэсс, попав под бомбежку, тоже погибла. Урсулу воспитали ее английские бабушка и дедушка. Она немного странная. Типичная холодная англичанка. Правда, симпатичная.
– Да?
– Но любая девушка из Редклиффа гораздо лучше нее! – оскалив в улыбке зубы, воскликнул Монти.
За окном Сэм Холден отгонял оставленный перед домом заляпанный грязью красный спортивный автомобиль. Монти вышел на балкон и в шутливой форме стал инструктировать водителя, куда и как вести машину.
Услышав шаги в коридоре, я посмотрела на дверь. В столовую вошли Сара Хейлсворт и плотного телосложения молодой блондин. Она что-то говорила ему, а он с серьезным видом молча кивал ей в ответ.
Увидев меня, женщина заулыбалась.
– Доброе утро, Эли! – поздоровалась она. – Хочу представить тебе моего сына Дональда...
У него такие же голубые глаза, как у его матери, подумала я. Вот только взгляд их не такой решительный.
Если художник, писавший портрет Джона Хейлсворта, верно передал его образ, то Дональд был копией своего отца. Только гораздо моложе. У него были такие же широкие плечи, суровое лицо и крепкое телосложение. Но, как мне показалось, в облике этого молодого блондина улавливалась некая мягкость.
– Как поживаете, Эли? – произнес Дональд и осторожно, словно боясь сделать мне больно, пожал мою руку. – Добро пожаловать в Сторм-Тауэрс. У всех нас такое ощущение, что мы с вами давно знакомы. Джоан очень много о вас рассказывала.
– И продолжает рассказывать, – нахмурившись, добавила Сара Хейлсворт и обвела взглядом столовую. – А Монти, как всегда, опаздывает.
Увидев выходящего с балкона сына, она воскликнула:
– А, вот и ты! Ты уже познакомился с Эли?
– Да, мама, конечно, – ответил Монти. – Еще в Редклиффе, когда ездил проведать Джоан. Так что мы с ней старые друзья.
Взяв мою руку, он провел меня по комнате, усадил за стол и, сев рядом, хитро мне подмигнул.
– А что, сегодня мы будем завтракать без Урсулы? – спросил Монти. – Прошло уже двадцать минут, а она так и не появилась. Где же ее английская пунктуальность? Она никогда в столовую не опаздывала. Это на нее совсем не похоже.
– Последнее время твоя кузина ест у себя, – косо взглянув на него, ответила миссис Хейлсворт.
– А... Надо полагать, что с Джоан, – с невинным видом заметил Монти.
– Нет, не с Джоан.
– Ты хочешь сказать, что Урсула ест в одиночестве? Как отшельница?
С притворным удивлением на лице он посмотрел на мать.
– Она сама того захотела, – бросила миссис Хейлсворт. – И меня это вполне устраивает!
– Но это идет вразрез с желанием отца, – сухо заметил Монти.