Формально по-прежнему находясь в трауре, Уолтер Салливан сегодня был необычайно общителен. Разговор за кофейным столиком в его просторной библиотеке касался то международного бизнеса, то последних шагов совета Федеральной резервной системы, то спортивных прогнозов, то предстоящих в следующем году выборов. Никто из присутствовавших не сомневался, что после подсчета голосов Алан Ричмонд останется на своем посту.
Никто, кроме одного человека.
Прощаясь, президент наклонился к Уолтеру Салливану, чтобы обнять его и сказать несколько слов по секрету. Услышав слова президента, Салливан улыбнулся. Затем старик оступился, но выпрямился, схватившись за руки президента.
Когда гости разошлись, Салливан отправился в кабинет и закурил сигару. Он подошел к окну: огоньки президентского кортежа быстро исчезали из вида. Салливан не мог удержаться от усмешки. Вспомнив, что президент слегка поморщился, когда он схватил его за руки, Салливан почувствовал себя победителем. Невероятная догадка, но зачастую невероятные догадки оказываются чистой правдой. Следователь Сет Фрэнк очень откровенно делился с миллиардером своими гипотезами относительно дела. Одна из гипотез, особенно заинтересовавшая Уолтера Салливана, заключалась в том, что его жена ножом для вскрытия конвертов ранила своего убийцу, возможно, повредив ему руку или ногу. Видимо, рана оказалась серьезнее, чем предполагали полицейские. Могли быть задеты нервные волокна. Поверхностная рана к этому времени, несомненно, затянулась бы.
Салливан медленно вышел из кабинета, выключив за собой свет. Конечно, президент Алан Ричмонд почувствовал лишь небольшую боль, когда пальцы Салливана погрузились в его плоть. Но, как это бывает во время сердечного приступа, за небольшой болью зачастую следует гораздо более сильная. Салливан широко улыбнулся. Теперь он точно знал, что будет делать.
* * *
С вершины холма Уолтер Салливан смотрел на маленький деревянный домик с зеленой жестяной крышей. Он плотнее обмотал шею шарфом и оперся на толстую трость, помогавшую его слабым ногам. В это время года на холмах юго-западной Вирджинии было довольно морозно, и синоптики уверенно предсказывали обильные снегопады.
Он начал спускаться вниз, ступая по ставшей твердой, как камень, земле. Дом был превосходно отремонтирован благодаря его неограниченным финансовым возможностям и глубокому чувству ностальгии, которое, казалось, овладевало им все сильнее и сильнее по мере того, как он приближался к той черте, за которой становишься частью прошлого. Хозяином Белого дома был Вудро Вильсон, а мир был охвачен огнем Первой мировой войны, когда Уолтер Патрик Салливан впервые увидел свет при помощи повивальной бабки и благодаря непреклонной решимости его матери, Милли, которая до этого потеряла всех троих своих детей, причем двоих из них во время родов.
Его отец, шахтер – тогда в этой части Вирджинии, кажется, у всех отцы были шахтерами – дожил до двенадцатого дня рождения своего сына, а потом скоропостижно скончался от множества болезней, вызванных переутомлением и постоянным вдыханием угольной пыли. В течение многих лет будущий миллиардер наблюдал, как его папа, полностью обессиленный, с лицом, черным, как шерсть их большого Лабрадора, пошатываясь, входит в дом и почти падает на маленькую кровать в дальней комнате. Он бывал слишком утомленным, чтобы есть или играть со своим малышом, который каждый день надеялся, что ему уделят немного внимания, но не получал его от отца, на постоянную изможденность которого было больно смотреть.