Разговор насчет продажи ядерных ракет за доллары состоится позже, в свое время. Ненужное имущество, которое можно превратить в реальные деньги.
“Боинг” Салливана совершил беспосадочный перелет из Киева в Вашингтон, а его лимузин только что высадил Джека у его дома. Он прошел на кухню. В холодильнике стоял лишь пакет прокисшего молока. Украинская пища была вкусной, но чересчур тяжелой, и через пару дней он стал ограничивать себя. И потом там было слишком много выпивки. Без нее на Украине, видно, делами не занимались.
Джек потер глаза, которые слипались от многодневного недосыпания. Но он был слишком утомлен, чтобы спать. И хотел есть. По его внутренним часам выходило, что сейчас почти восемь утра. Наручные же часы показывали, что в Вашингтоне сейчас глубокая ночь. Хотя Вашингтону было далеко до способности Нью-Йорка удовлетворять любые гастрономические или другие потребности в любое время дня и ночи, все же имелись места, где можно было прилично поесть, несмотря на поздний час. Когда он с трудом пытался надеть пальто, раздался телефонный звонок. Включился автоответчик. Джек хотел уже выйти, но остановился, слушая оставленное после сигнала сообщение.
– Джек!
Этот голос ворвался в его сознание из прошлого, подобно тому, как воздушный пузырь всплывает из-под воды и лопается на поверхности. Он схватил трубку.
– Лютер?!
* * *
Ресторан был очень маленьким, за что и нравился Джеку. В любое время дня и ночи там можно было получить вполне приличную еду. Это было место, куда ни за что не ступила бы нога Дженнифер Болдуин и куца раньше любила захаживать Кейт. Еще недавно такое сравнение взволновало бы его, но он сделал свой выбор и не собирался возвращаться к этому вопросу. Жизнь несовершенна, и он не мог бесконечно терпеть от этого неудобство. Не мог и не хотел.
Джек с жадностью проглотил яичницу, бекон и четыре поджаренных тоста. Хороший молотый кофе придавал сил. После пятидневного употребления растворимого кофе и минеральной воды он казался необычайно вкусным.
Джек поглядывал на Лютера, который попивал кофе и попеременно то смотрел сквозь пыльное окно на темную улицу, то обводил взглядом маленький неряшливый зал.
Джек поставил кофейную чашку на стол.
– У тебя усталый вид.
– И у тебя, Джек.
– Я только что вернулся из-за границы.
– И я.
Это объясняло запущенность сада и переполненный почтовый ящик. Джек отодвинул в сторону тарелку и подал знак принести ему еще одну чашку кофе.
– Я недавно заходил к тебе.
– Зачем?
Джек ожидал этого вопроса. Лютер Уитни всегда был прямолинеен. Но ожидание вопроса – это одно, а реальный ответ – совсем другое. Джек пожал плечами.
– Не знаю. Наверное, просто хотел повидать тебя. Столько времени прошло...
Лютер кивнул в знак согласия.
– Ты видишься с Кейт?
Прежде чем ответить, Джек отпил кофе. В висках у него застучало.
– Нет. С чего ты взял?
– Недавно я видел вас вместе.
– Мы случайно встретились. Это все.
Джеку показалось, что Лютера огорчил такой ответ. Он заметил на себе пристальный взгляд Джека и улыбнулся.
– Ты был единственным человеком, через которого я мог выяснить, все ли в порядке с моей девочкой. Ты был моим источником информации, Джек.
– Ты не пробовал поговорить с ней начистоту, Лютер? Знаешь, из этого мог бы выйти толк. Годы проходят...
Лютер лишь отмахнулся и снова посмотрел в окно. Джек пригляделся к нему. Лицо осунулось, глаза отекшие. На лбу и вокруг глаз прибавилось морщин. Но ведь прошло четыре года. Лютер был в том возрасте, когда старость наступает стремительно, и следы увядания очевиднее с каждым днем.
Он поймал себя на том, что смотрит Лютеру в глаза. Эти глаза всегда восхищали Джека: темно-зеленые, глубокие, большие, как у женщины, и располагавшие к доверию.