А скажите мне честно, Уланфу, такие стычки часто у вас случаются?
Уланфу оглянулся, чтобы убедиться, что за ними никто не подсматривает, и утвердительно кивнул. Вид у него был виноватый, словно он совершал государственное преступление.
– И клановый шовинизм?
– И клановый шовинизм, – осмелился признать Уланфу, правда, чуть слышным голосом. Но тут же спохватился: – В целом отношения между кланами…
– Я знаю, превосходные. Как и внутри кланов.
– Не понимаю, легат.
– Прекрасно понимаете, дружище. Мы ведь с вами участвовали только что не в межклановой, а во внутриклановой драке.
Уланфу промолчал.
7
Ровно через полчаса после того, как Ром с Улой покинули мантуанскую префектуру, у ее ворот остановились четыре запыленных автомобиля. Поспешно высадившаяся из них группа мужчин во главе с высокой костлявой женщиной потребовали у привратника немедленно провести их к префекту. Тот вышел им навстречу и пригласил в кабинет.
– Я Марта Капулетти, это квестор Вероны и представители городских общин матов и агров.
– Мое почтение, синьоры. Чем могу служить?
– Вот предписание провинциального суда, обязывающее вас передать нам задержанных вчера мою дочь и Рома Монтекки.
Префект взял предписание и повертел его в руках.
– Какая жалость! – сказал он с огорчением.
– В чем дело? Документ оформлен по всем правилам? – встревожился квестор.
– Я бы вам и на слово поверил, коллега. Но вот беда…
– Говорите же! – властно сказала Марта.
– Понимаете, – протянул префект, – беда в том, что их здесь больше нет.
– То есть как?
– Мне самому показалась подозрительной эта разноклановая парочка. Но пришлось их отпустить за отсутствием состава преступления. Закон есть закон, – вздохнул префект, словно хотел сказать: «Черт бы его побрал!»
– Однако они были задержаны по обвинению в нарушении права собственности.
– Верно, квестор, верно. К сожалению, обвинение не подтвердилось. Я получил свидетельство, что хозяин дома Ферфакс сам предложил им обосноваться у него и с этой целью даже оставил дверь незапертой.
– Ну, бог с ним, с домом, но вы должны были получить объявление, требующее задержать Монтекки за похищение моей дочери.
– Да, синьора, когда вы входили, я как раз с ним знакомился. Какой негодяй! Предчувствие меня не обмануло. Знаете, просидев в этом кресле двадцать лет, начинаешь нутром чувствовать преступника.
– Что не помешало вам отпустить его с миром?
– Увы, синьора, – сокрушенно развел руками префект, – все тот же закон. Если б я только догадался раньше разобрать почту!
Марта была вне себя.
– Вы за это ответите! – заявила она запальчиво.
– Не советовал бы разговаривать со мной в таком тоне, – жестко ответил префект.
– Синьора нервничает, – вмешался квестор, – не обижайтесь. От вас многое зависит. Они не могли уйти далеко, велите поднять на ноги все ваши наличные силы, и мы их схватим.
Сообразив, что префект может быть полезен, Марта сочла за лучшее изменить тактику:
– Извините меня, вы понимаете, материнское сердце…
– Конечно же, я вас понимаю! – с жаром воскликнул префект. – Не будем терять времени.
Он включил селектор и отдал необходимые распоряжения. Стая полицейских роботов кинулась разыскивать беглецов. Они разделили на квадраты весь прилежащий район и принялись методически его прочесывать, заходя в каждый дом и осведомляясь, не просила ли здесь приюта молодая пара. Префект лично руководил операцией, а Марта Капулетти сопровождала его в роли комиссара.
…Взявшись за руки, Ром и Ула вышли из префектуры. Положение у них было незавидное: некуда идти, некого просить о помощи, появляться в общественных местах рискованно – Рома могут узнать и задержать. Они посмотрели друг на друга и грустно улыбнулись.