Сейчас она вспоминала, как ехала из Бомбея с отцом, капитаном Кру. Она видела большой корабль, молча шнырявших по нему ласкаров, детей, играющих на жаркой палубе, и молодых офицерских жен, пытавшихся разговорить ее и смеявшихся над ее словами.
Особенно удивляло ее, что сперва она жила в солнечной Индии, потом — посреди океана, а теперь едет в каком-то странном экипаже по странным улицам, где днем темно как ночью — так удивляло, что она еще больше прижалась к отцу.
— Папа, — сказала она тихо и таинственно, почти шепотом, — папа!..
— Что, моя милочка? — откликнулся капитан Кру, крепче обнимая ее и заглядывая в ее личико. — О чем ты думаешь?
— Это то самое место? — еще тише спросила она. — Да, папа?
— Да, Сара. Вот мы и приехали, — ответил он; и хотя ей было семь лет, она поняла, что ему невесело.
Ей уже много лет казалось, что он готовит ее к «этому месту». Мать ее умерла в родах, так что она не знала ее и не скучала о ней. Кроме красивого молодого отца у нее, видимо, не было родных. Они всегда играли вместе и очень любили друг друга. Она знала, что он богат, потому что об этом говорили, когда думали, что она не слышит; и еще она знала, что в свое время тоже будет богатой. Что такое «богатый», она не совсем понимала. Она всегда жила в большом, хорошем доме и привыкла, что слуги угождают ей, зовут ее «мисси сахиб» и ни в чем ей не отказывают. У нее были куклы, собачки, айя — няня, боготворившая ее — и она привыкла думать, что у богатых все это есть. А больше она о богатстве ничего не знала.
За недолгие годы жизни она побаивалась только одного — «того самого места», куда ее отвезут рано или поздно. Индийский климат очень вреден детям, и родители спешили отослать их из Индии, лучше всего — в английскую школу. Сара видела, как уезжают другие дети, и слышала, как их отцы и матери рассказывают об их письмах. Она знала, что уехать придется и ей, и, хотя отцовские рассказы о путешествии и о новой стране привлекали ее, она горевала, что он не сможет с ней остаться.
— А ты не мог бы там пожить? — спросила она лет в пять. — Ты не мог бы пойти в школу? Я бы тебе помогла учиться.
— Да ты недолго там пробудешь, — всегда отвечал он. — Мы приедем в красивый дом, где много девочек, вы будете играть, я буду посылать тебе книги. Ты и оглянуться не успеешь, как вернешься сюда такой большой и умной, что сможешь ухаживать за мной.
Об этом она думать любила. Вести его дом, сидеть во главе стола на званых обедах, гулять с ним, беседовать, читать — что может быть лучше? Если для этого надо поехать в «то самое место», ничего не поделаешь. Бог с ними, с девочками, а вот книги очень ее утешат. Книги она любила больше всего на свете, и даже сама для себя придумывала интереснейшие истории. Иногда она рассказывала их отцу, они ему тоже очень нравились.
— Ну, что же, папа, — мягко сказала она, — раз уж мы здесь, примиримся с нашей участью…
Он засмеялся над такой книжной речью и поцеловал свою маленькую дочь. Сам он ничуть не примирился, но думал, что говорить ей об этом нельзя. Странная девочка была ему истинным другом; он знал, что когда там, в Индии, его не встретит под вечер дочь в белом платье, ему будет очень одиноко. Он снова обнял ее, когда кэб, свернув на унылую площадь, остановился у дома, к которому они ехали.
Дом был большой, мрачный, кирпичный — точно такой, как и все соседние, если не считать, что двери украшала начищенная медная табличка, а на ней черными буквами было написано:
Мисс Минчин
Образцовая школа для девочек
— Ну, вот, Сара, приехали, — сказал капитан Кру как можно веселее.