– прикрыв трубку ладонью, он повернулся к папе Грише. – Какой адрес? Ага. И подъезжай на Метростроевскую. Мы уже будем там. Есть дело.
Бывшая псарня князя Юсупова находилась во дворе, окруженном со всех сторон невысокими и тоже довольно старыми зданиями. Подъехать к ней можно было только через подворотню, над которой почему-то висел "кирпич". Судя по обилию машин вокруг псарни, знак этот все привычно игнорировали. Псарня была двухэтажной, выцветшей, зеленоватого оттенка. Окна первого этажа украшали решетки, изготовленные из арматурных прутьев. На лавочке, неподалеку от входа в псарню, несколько молодых ребят, терзая струны двух гитар, пытались что-то петь на неузнаваемо изуродованном английском.
Папа Гриша решительно забарабанил в дверь. Открыл невысокий мужичок в меховой безрукавке.
– Григорий Палыч, здрасьте! Радость-то какая, – зачастил он, стараясь дышать в сторону.
– Здорово, Кузьмич, – пророкотал Григорий Павлович. – Я к тебе с гостями. Ну-ка, зажги свет и открой помещения. Хочу показать наше хозяйство.
Внутри хозяйство оказалось трехэтажным, потому что под половиной дома тянулся сухой подвал со сводчатыми потолками На первом этаже, судя по размеру комнат и их убранству, размещалось руководство, на втором – просто подчиненные.
– Смотрите, друзья мои! – Папа Гриша обвел рукой просторную приемную первого этажа. – Тут кабинет начальника, здесь секретариат, вот тут парторганизация вместе с профсоюзом размещаются, в этом закутке – кадры. Пойдем дальше?
Через двадцать минут, по завершении обхода здания, обнаружилось, что куда-то пропал Муса. Его несколько раз окликнули, услышали в ответ что-то неразборчивое, а потом Платон, Виктор и папа Гриша столкнулись с ним на первом этаже. Муса закрывал за собой дверь одной из комнат.
– Ты что там делал? – тихо спросил Платон, когда группа продвинулась к комнате общественных организаций, в которой было решено отметить первое знакомство с будущим офисом.
Муса пробормотал нечто невнятное.
Несколько минут спустя – Виктор уже начал распаковывать сумку, а папа Гриша принялся накрывать на стол – Тариев незаметно потянул Платона за рукав.
– Отойдем ненадолго. Покажу кое-что. Муса провел Платона в комнату, из которой он недавно вышел, и, не зажигая свет, достал из кармана маленький фонарик.
– Гляди сюда.
В полу был виден квадрат размером примерно метр на метр.
– Подержи фонарь.
Муса вытащил из кармана пиджака складной нож и, просунув его в малозаметную щель между паркетинами, с усилием нажал. Паркетный квадрат со скрипом поднялся, под ним обнаружилась черная дыра. В свете фонарика Платон увидел искрошившиеся каменные ступени лестницы, уходившей куда-то вниз.
– Это что? – спросил он.
– Ход во вторую половину подвала, – ответил Муса. – А ты думал, библиотека Ивана Грозного? Когда папа Гриша показывал подвал, я еще подумал, что не может он быть только под половиной дома. И стал смотреть под ноги. Ну как?
– Ты спускался? Там что-нибудь есть?
– Четыре отсека. Сухо. И крысы бегают. Кладов нет.
Платон толкнул ногой люк. Паркетный квадрат легко лег на место.
– Если и вправду удастся захватить бывшую псарню, – сказал Муса, – чур, мой кабинет будет в этой комнате. Платон посмотрел на Мусу и улыбнулся.
– Хочешь отсидеться с крысами, когда придут красные матросы с маузерами?
Муса немного обиделся.
– А ты думаешь, они на Тбилиси успокоятся? Сегодня Грузия, завтра устроят что-нибудь в Киеве, послезавтра здесь громыхнет. Придет какой-нибудь Железняк и скомандует – выходи по одному, лицом к стене становись! Это ведь покойный Иосиф Виссарионович умел перестройки проводить. А нынешний – только уговаривать мастер. Его же первого на фонарь пристроят, потом пойдут по кооперативам и СП.