Она держала тянувшуюся за лодкой сетку для вылавливания планктона.
Моторка подошла к причалу. Профессор вытащил длинный воронкообразный мешок, который тянулся за лодкой.
— Я наловил планктона, — пояснил он студентам. — Все за микроскопы.
Принесли и мы свой микроскоп. Вместе со студентами стали рассматривать планктон. Эти люди, которые на первый взгляд выглядели сумасшедшими, оказались замечательными учителями. Они показали детям не уступающие в симметрии снежинкам тонкие структурные кремниевые скелеты, невидимых живых организмов, свободно плавающих в море.
Старшие дети были словно зачарованы. Но Сюзи предпочитала барахтаться во рву, чем сидеть за микроскопом. Ее заворожила ярко расцвеченная цифома гиббоза. Этот моллюск был украшен мантией, похожей на бесподобное оранжевое в крапинку вечернее платье. Если ее потревожить, то платье-мантия сбрасывается и убирается в гладкую розового цвета раковинку. Сюзи охотилась за капризной цифомой с таким энтузиазмом, какого не проявляли даже гидробиологи. Она ныряла в поисках цифомы и находила ее на каждом морском кусте, пробивалась на такие глубины, что удивляла нас, поднималась, жадно хватая воздух, неся в руках множество блестящих сокровищ. Прежде чем наше путешествие окончилось, она набрала 30 цифом. Никто другой больше одной-двух не находил.
Увлекшись собиранием раковин под водой, Сюзи стала находить их повсюду. На морских кустах она обнаруживала не только цифомы. В нежных восьмилучевых кораллах и морских перьях уютно притаились жемчужные раковины, колючие раковины и «крылатые» раковины. Она набивала свой купальный костюм миниатюрными морскими улитками и брюхоногими моллюсками. Больше всего ей нравилась морская улитка с кровоточащим зубом. На внешней губке улитки рос алый, похожий на пятнышко зубок.
И все же не на дне моря, а в мангровых рощах Буш Ки обнаружила Сюзи целые россыпи раковин.
Наше внимание сначала привлек слабый побрякивающий звук, исходивший из глубины болота, на котором находилась мангровая роща. Мы пошли на звук, раздвинули ветви и заглянули в полумрак. Вначале мы ничего не увидели, но по мере того как наши глаза привыкали к темноте, мы заметили, что вся земля ожила; она буквально ползла и волновалась. Сюзи издала крик радости: это же были живые морские раковины. Болото мангровой рощи было устлано тысячами раковин, которые бегали, натыкаясь друг на друга. В каждой раковине обитал рак-отшельник. Они взбирались по стволам деревьев, ползали по ветвям и по нашим ногам. Одни раковины были величиной с кулак, а другие не более булавочной головки. Там были раковины всевозможных форм, окрасок и размеров. Все это походило на выставку мод морских раковин.
Имея уязвимое брюшко, каждый рак выбирает раковину по своему вкусу и размеру. Когда ему предлагается выбор раковины, то рак не уступает в разборчивости женщине, покупающей платье. Он примеривает каждую раковину, вертит ее и ощупывает своими усиками. Найдя раковину по своему вкусу, рак влезает в нее своим серо-розоватым телом, хвостом вперед, плотно надевая раковину-корсет.
Щеголи раки-отшельники, собравшиеся в тени мангровой рощи, чтобы не испечься на солнце, создали рай для коллекционера раковин. Дети ведрами набирали ракушки и менялись друг с другом, как будто это были стеклянные шарики. Мы собирали раковины, бродя по болоту, лазая на деревья, спускаясь под воду.
Вода была спокойной и прозрачной, а дно было ярко освещено солнцем. Мы проводили целые дни, плавая над рифами и наблюдая жизнь моря.
Впервые мы ознакомились с потерпевшим крушение кораблем, обнаружив старую французскую бригантину на рифах у Логерхед Ки.