— Вы больше не сомневаетесь в существовании Артура Пима с Дирком Петерсом и в том, что Уильям Гай, мой брат, и пятеро его спутников остались в живых?
— Чтобы усомниться в этом, надо быть самым недоверчивым человеком на свете. Остается желать одного: чтобы небо оказалось к вам благосклонным и помогло спасению несчастных с «Джейн»!
— Я приложу к этому все силы, мистер Джорлинг, и, видит Бог, добьюсь успеха!
— Надеюсь, капитан, и даже уверен в вашей удаче. Если бы вы согласились…
— Вам не представилось возможности обсудить все это с неким Глассом, отставным английским капралом, который выдает себя за губернатора острова Тристан-да-Кунья? — осведомился капитан, снова перебивая меня.
— Еще бы! — отвечал я. — И речи его способствовали тому, чтобы мои сомнения сменились уверенностью.
— Ага! Значит, он все подтвердил?
— Да. Он прекрасно помнит, как «Джейн» стояла в его бухте одиннадцать лет тому назад…
— «Джейн»? Мой брат?
— По его словам, он был лично знаком с капитаном Уильямом Гаем.
— Так он вел с «Джейн» торговлю?
— Да, точно так же, как с «Халбрейн».
— И она бросала якорь в той бухте?
— На том же самом месте, что и ваша шхуна, капитан!
— А Артур Пим?.. Дирк Петерс?..
— Он виделся с ними.
— Спрашивал ли он, что с ними стало?
— А как же! Я сообщил ему о смерти Артура Пима, которого он назвал безрассудным смельчаком, способным на безумнейшие предприятия.
— Скажите лучше — безумцем, опасным безумцем, мистер Джорлинг! Разве не он увлек моего несчастного брата в эту гибельную экспедицию?
— Похоже на то…
— Разве можно это забыть! — в сердцах воскликнул Лен Гай.
— Этот Гласс, — снова заговорил я, — знал также Паттерсона…
— Это был прекрасный моряк, мистер Джорлинг, с горячим сердцем, не ведающий страха. У Паттерсона не было врагов — одни друзья. Он был предан моему брату душой и телом…
— Джэм Уэст предан вам не меньше, капитан!
— Ну почему же мы нашли несчастного Паттерсона на льдине уже мертвым!..
— Хуже было бы, не найди мы его совсем, — заметил я.
— Да, мистер Джорлинг, — согласился капитан. — Знает ли Гласс, где находятся сейчас люди со злополучной «Джейн»?
— Знает от меня, капитан. Я рассказал ему также о вашем намерении идти на их поиски.
Я счел излишним рассказывать ему об удивлении, которое вызвал у Гласса отказ капитана нанести ему визит.
Направляя разговор в новое русло, Лен Гай спросил меня:
— Мистер Джорлинг, верите ли вы теперь в абсолютную точность дневника Артура Пима?
— Думаю, — отвечал я, — что верить ему можно лишь с оговорками, учитывая, каким необычным человеком он был — по крайней мере с осторожностью подходить к описанию явлений, замеченных в море за островом Тсалал. Кроме того, Артур Пим определенно ошибся, похоронив Уильяма Гая и его спутников под рухнувшим холмом близ деревни Клок-Клок!
— Но он не утверждает этого, мистер Джорлинг! — возразил капитан. — Он лишь пишет, что Дирк Петерс и он разгадали тайну землетрясения. А так как холм целиком сполз в пропасть, ему и в голову не пришло усомниться в судьбе моего брага и его людей. Поэтому он решил, что они с Дирком Петерсом — единственные оставшиеся в живых белые люди на острове Тсалал… Он говорит только это и ничего больше. Это лишь предположение — согласитесь, весьма близкое к действительности, но только предположение…
— Согласен, капитан.
— Теперь же благодаря блокноту Паттерсона в наши руки попало подтверждение того, что мой брат и пятеро его спутников избежали гибели…
— Конечно, капитан.