А потомки ценят именно рациональность, а вовсе не переживания предков по поводу. Потому что переживания забываются, а имена, даты и цифры остаются. И, наверное, только это не дает нам сойти с ума…
Мы немножко отвлеклись. Однако столь пространные рассуждения мне понадобились для того, чтобы показать: космонавтика не могла родиться в Императорской России. Это непреложный факт, подтверждаемый не только историческим анекдотом о мещанине Никитине, но и элементарным сравнением списков публикаций на эту тему со времен Адама до конца XIX века.
Идея полета к Луне и звездам проходит через множество священных текстов и преданий древних цивилизаций мира. Однако мы — молодой народ (тысяча лет — разве возраст для народа?), а потому будем все-таки изыскивать упоминания о космических полетах в более поздние периоды.
Вот XVII век. Вот немецкий астроном Иоганн Кеплер пишет странную рукопись «Mathematici olim Imperatorii Somnium, seu opus posthumum de Astronomia lunari», в которой отправляет свое альтер-эго на Луну во сне. Вот английский епископ Френсис Годвин создает роман «Человек на Луне, или Рассказ о путешествии туда» («The Man in the Moon»), в котором рассказывает об отважном испанце Доминике Гонсалесе, отправившемся к Луне на «летательной машине», в которую были впряжены двадцать четыре лебедя. Вот французский поэт-забияка Сирано де Бержерак излагает аж двенадцать (!) способов достижения Солнца и Луны, один из которых (многоступенчатые ракеты) обрел воплощение в металле. Вот великий Исаак Ньютон излагает свою идею межпланетного реактивного полета…
А у нас что? У нас — ничего.
Пойдем дальше. Век XVIII. Даниэль Дэфо, известный прежде всего, романом о Робинзоне Крузо, выпускает сочинение «Консолидатор» («The Consolidator»), в котором излагает свои соображения об осуществимости межпланетных перелетов. Сатирик Джонатан Свифт описывает в одном из путешествий Гулливера летающий остров Лапуту. Французский философ Вольтер, «изобретя» своего Микромегаса (жителя Сириуса ростом в 32 км), облетает с ним Сатурн, Юпитер, Марс. Шведский философ-мистик Эммануил Сведенборг, идя по стопам Кеплера, в фундаментальном труде «Arcana Coelestia» отправляет в путешествие по планетам свою «душу.» Немец Эберхард Киндерман рассказывает о путешествии пяти молодых людей на межпланетном корабле, который влекут шесть легких металлических шаров, из которых выкачан воздух. Идея совершенно бестолковая, но зато какой размах! Ведь герои Киндермана летят не куда-нибудь, а на Марс! Француз Фоли описывает электрический аппарат, с помощью которого Сцинтилла, житель Меркурия, прилетел на Землю…
А у нас что? У нас — маленькая повесть «Новейшее путешествие» Василия Алексеевича Левшина (1784), в которой землянин на самодельном аппарате с орлиными крыльями попадает на Луну, где находит общество селенитов, организованное по казарменному образцу.
XIX век. В Нью-Йорке выходит роман Джозефа Аттерлея «Путешествие на Луну» («Voyage to the Moon»), в котором описывается антигравитационный состав. Эдгар По более традиционен: его Генс Пфааль отправляется туда на воздушном шаре. В то же самое время идет бурное обсуждение вопросов обитаемости Луны и установления оптической связи с цивилизацией селенитов.
Затем появляются два великих французских сочинителя: Камилл Фламмарион и Жюль Верн. Первый живым понятным языком рассказывал публике о достижениях современной ему астрономии, излагал идеи множественности обитаемых миров и необходимости полетов в космос. Второй — писал четыре фантастических романа («Гектор Сарвадак.