— Ты отлично танцуешь, мой друг, — крикнул я. — Моя жена хорошо тебя научила.
— Да, да, — проревел Фон над головой Джеки. — Отличный танец. Твоя жена была бы мне доброй женой.
Потанцевав с полчаса, они вернулись к своим креслам, разгоряченные и усталые. Фон отпил добрый глоток чистого джина, чтобы восстановить силы, потом наклонился ко мне.
— У тебя чудесная жена, — сообщил он хриплым шепотом, очевидно, предпочитая не хвалить Джеки вслух, чтобы не зазналась. — Она здорово танцует. Она хорошо меня научила. Я дам ей мимбо… она получит особенное мимбо.
Я повернулся к Джеки, которая обмахивалась веером, не подозревая, что ей грозит.
— Ты, несомненно, завоевала сердце нашего хозяина, — сказал я.
— Чудесный старик, — ответила Джеки, — и великолепно танцует… Ты видел, он мгновенно усвоил самбу.
— Да, — подтвердил я, — и урок ему так понравился, что он хочет тебя вознаградить.
Джеки настороженно поглядела на меня.
— Как он меня вознаградит?
— Сейчас ты получишь калебас особенного мимбо, другими словами пальмового вина.
— О, господи, я его не переношу, — с ужасом произнесла Джеки.
— Ничего. Налей себе стакан, попробуй, скажи ему, что ты в жизни не пила такого мимбо, и попроси разрешения разделить вино с его женами.
Принесли пять калебасов, закупоренных зелеными листьями. Фон дегустировал содержимое каждого, проверяя, где самое лучшее вино. Джеки налили полный стакан. Призвав на помощь весь свой светский такт, она немного отпила, посмаковала вино, проглотила, и на лице ее отобразилось глубокое наслаждение.
— Это очень хорошее мимбо, — объявила она восхищенно, с видом знатока, которому поднесли рюмку коньяка «Наполеон».
Фон просиял. Джеки сделала второй глоток. Фон пристально смотрел на нее. Она изобразила на лице еще больший восторг.
— В жизни не пила такого замечательного мимбо, — сказала Джеки.
— Ха! Отлично! — Фон был счастлив. — Это хорошее мимбо. Свежее.
— Вы разрешите вашим женам выпить вместе со мной? — спросила Джеки.
— Да, конечно, — ответил Фон, делая рукой милостивый жест.
Жены, робко улыбаясь, подошли к нам, и Джеки поспешила разлить мимбо в их сложенные чашечкой ладони.
Видя, что уровень джина в бутылке катастрофически падает, я поглядел на свои часы и с ужасом обнаружил, что до рассвета осталось всего два с половиной часа. Намекнув на ожидающую нас завтра тяжелую работу, я предложил закругляться. Фону захотелось непременно проводить нас до крыльца рестхауза. Впереди выступал оркестр. У крыльца хозяин ласково обнял нас.
— Спокойной ночи, мой друг, — сказал он, пожимая мне руку.
— Спокойной ночи, — ответил я. — Спасибо. Мы хорошо повеселились.
— Да, — подхватила Джеки, — большое спасибо.
— Ва! — Фон погладил ее по голове. — Мы отлично потанцевали. Ты была бы мне хорошей женой, верно?
Мы смотрели, как он пересекает широкий двор. Высокий, осанистый, он шел размашистым шагом, а рядом с ним семенил мальчуган, неся в руке фонарь, который отбрасывал круг золотистого света. Через минуту они затерялись среди хаоса лачуг. Щебетанье флейт и рокот барабанов звучали все тише, потом совсем заглохли. Теперь был слышен только скрип сверчков и древесных лягушек да тихое попискивание летучих мышей. Мы заползли под противомоскитную сетку. Где-то вдали хрипло, сонно прокукарекал первый петух.
Глава четвертая. Звери в банках
Письмо с нарочным
Мой дорогой друг!
Доброго утра всем вам.
Я получил твою записку и все отлично понял.
Мой кашель немного прошел, но не совсем.
Я согласен, чтобы ты с сегодняшнего дня взял напрокат мой лендровер и платил понедельно.