Но, рассказывая о своем открытии жене, Кир заметил, что молодые служанки-каспийки сосредоточенно прислушивались, пока он не закончил.
Если бы даже каспии знали тайну пещер, они бы все равно ничего ему не сказали.
Каспии были невежественными и слабыми людьми, первоначально обитавшими на огромном плоскогорье. В детстве Кир называл их «пожилым народом», а иногда — «земляным народом». Они копались в земле, как сурки, сажая семена, собирая урожай, делая из влажной глины горшки и даже складывая дома из сырцовых кирпичей, высушенных под горячим солнцем. Камбис пытался их убедить обжигать кирпичи на огне, ведь обожженные кирпичи выдерживали паводки и дожди, а сырцовые таяли при каждом сильном повышении уровня воды в реке. Он также заставлял их строить запруды из ивовых прутьев и камней, чтобы запасать воду на время засухи.
Каспии говорили на языке, не похожем на цивилизованные языки, у них, казалось, не было героических легенд, и в этом они также отличались от своих завоевателей-арийцев. Они были искусны скорее в воровстве, чем в сражениях и умении обращаться с благородным оружием; если на них нападали, они бежали из своих поселений в низинах, исчезая где-то в нагорных лесах. Поэтому, когда Кир обнаружил потайные пещеры, он решил, что наткнулся на убежище каспиев. Хотя эти пещеры не посещались людьми давно.
Обычно хозяева-персы мало общались с туземным населением, разве что какой-нибудь воин или охотник хотел позабавиться на ячменном поле с молоденькой деревенской девушкой. Огромная пропасть разделяла благородного арийца и низкого каспия. Иранцы, как стали называться арийцы с Персидского нагсрья, ездили на нисайских скакунах; у туземцев были лохматые пони, тяжести они носили на своих спинах; их кузнецы делали из драгоценных металлов, железа и бронзы оружие и лошадиную упряжь, а иранцы создавали более искусные вещи из мягких металлов, серебра и блестящей меди. Что касается одомашнивания животных, то победители разводили благородных молочных коров и другой рогатый скот, в то время как покоренные местные жители держали овец и черных коз, а их женщины ткали теплую одежду из длинной черной шерсти. Своих божеств каспии скрывали и для жертвоприношений уходили в леса. Хотя каспии не проникали в Парсагарды иначе как в качестве домашних рабов, Кир заметил, что их численность в грязных деревнях, где они жили, возрастает. Он сказал об этом Камбису, и тот лишь ответил, что это хорошо. Почему, спросил Кир, для немногих иранцев хорошо властвовать над многочисленными каспиями?
Тогда его отец в своей оракульской манере прищурился и произнес загадку:
— Благодаря каким пяти вещам мы, иранцы, живем?
Кир мог назвать более пяти вещей, но знал, что отец ожидал ответа не на предположение Кира, а на собственные мысли. Он вспомнил ответ из школьных уроков:
— Это — посевы зерна, инструменты для посева, вода, помогающая росту, прирученные животные, способствующие ему, и человеческий труд, собирающий урожай.
Камбис кивнул:
— Теперь задумайся. Из всех этих пяти вещей мы не обладаем ни одним, кроме семян, которые я припас, а каспии обладают всеми. Ты прекрасно знаешь, что они живут за счет земли, а мы живем за счет них, но что, ты думаешь, из этого вытекает? Они нас ненавидят и боятся. Я не могу изменить их отношение к нам, но, если они размножатся, у них будут многочисленные семьи, много рабочих рук и полные животы, тогда они будут меньше нас ненавидеть.
Кир вспомнил мудрое высказывание отца в то утро, когда они с Волькой отправились охотиться на горного козла. Скиф высмотрел одного выше линии лесов и захотел сбить его стрелой. Лишь скиф мог попытаться сделать такое, но и никто, кроме скифа, не смог бы добиться в этом успеха. Они ехали на деревенских пони, укрываясь за деревьями и наблюдая за утесом над головой.