Отсюда видно, каким образом трагическая история евреев, история, которая на заре XVIII века отвела французским протестантам роль космополитических инициаторов общего движения мысли, побуждала их задуматься о значении мук евреев и пересмотреть общепринятые идеи по этому поводу, В «убежищах» Голландии и Женевы разрабатывались новые взгляды под эгидой Пьера Бейля, великого апостола терпимости. В дальнейшем, на протяжении всего века Просвещения, когда зазвучат все более многочисленные голоса, требующие эмансипации евреев во имя идеалов абстрактного гуманизма, протестантские мыслители окажутся практически единственными, кто проявит интерес к тому, что, как сказал Жан Жак Руссо, «иудаизм может сообщить миру». Мы уже отмечали то сравнительно благоприятное положение, в котором оказались сыновья Израиля в странах кальвинистской ориентации. В случае французских реформаторов эта симпатия удесятерялась в контексте трагической истории, которая умножала сходства и совпадения в самых различных отношениях. Речь здесь идет о симпатии б самом глубоком смысле этого слова со стороны группы людей, которые, коротко говоря, прошли через аналогичные испытания. Подводя итоги, можно сказать, что Дрюмон (французский публицист-антисемит XIX в., один из плавных вождей анти-дрейфусистского движения. – Прим. ред. ) не был совершенно не прав, когда он называл французских протестантов «полуевреями».
У автора знаменитого «Исторического словаря», оттачивавшего критический дух многих поколений европейцев и заслуживающего тщательного изучения и в наше время, Пьера Бейля, биография имела некоторые оттенки марранизма, поскольку в возрасти двадцати лет по неясным причинам он счел необходимым обратиться в католичество (Пьер Бейлъ родился в семье протестантского пастора. – Прим. ред. ). Однако вскоре он покинул лоно Римской церкви. После нескольких лет кочевой жизни он обосновался в Роттердаме и посвятил себя разоблачению фанатизма и обскурантизма любой ориентации со страстью, которую усиливала его личная трагедия: из-за одного из его сочинений его родной брат, живший во Франции, был брошен в тюрьму, где и умер. Этот яростный антиклерикал б глубине своей души оставался безупречным христианином и предостерегал против «разъедающего воздействия философии»,
Этот замечательный диалектик сумел лучше, чем любой другой философ до Дэвида Юма, показать бесплодность намерений утвердить веру с помощью рациональных аргументов. Его «Словарь» по-прежнему «остается самым тяжелым обвинением, которое когда-либо выдвигалось к стыду и смущению человечества». В нем он наносит удары с абсолютной беспристрастностью, и если евреям досталась солидная порция этих ударов, то причина не в личной позиции автора, но в том особом месте, которое им отвела христианская традиция. Если он нападал на «предрассудки этого несчастного народа», то с гораздо большей силой он обрушивался на прошлые и нынешние предрассудки христиан. Бейль упрекал испанскую католическую церковь за то, что она «относилась к христианству как к старинному дворцу, нуждающемуся в подпорках, а к иудаизму как к крепости, которую необходимо постоянно бомбардировать и куда нужно вводить войска».
Он требовал для евреев права на свободу мысли и вероисповедания, подобно всем остальным конфессиям, сектам и школам: «для евреев, язычников, магометан, римских католиков, лютеран, кальвинистов, арминиан, социниан…» (трактат об универсальной терпимости», 1686.). (Арминиане, или ремонстранты, – религиозное движение под руководством Якова Арминия, отделившееся от кальвинизма; социнианство – радикальное рационалистическое направление в протестантском богословии, основанное Фаустом Сопином. – Прим, ред. )
В весьма обширном, но фрагментарном творческом наследии Бейля трудно выделить систематическую концепцию по поводу сыновей Израиля.