Понимаете?
— Понимаю-с! — подавив вздох облегчения, сказал Александр Исаевич, воспрянув: «Похоже, пронесет».
— Нас прежде всего интересует подробный план расположения комнат. Необходимо точно установить, где находится кабинет посла, где стоит охрана, каковы выходы из здания наружу… :— У меня прекрасная зрительная память! — перебил монтер «Московского общества и т. д.», окончательно успокоившись. — С детства-с!
— Я не сомневаюсь, товарищ Вайсман, — все у вас получится. Однако поступим так… Нам необходимо еще кое-что у немчишек проверить. Я вас снабжу подробной инструкцией. На ее составление мне понадобится не более часа. Вы пока поработайте в других кабинетах, и ровно через час прошу ко мне.
— Слушаюсь!
Инструкция… Какое скучное канцелярское слово! Однако в контексте бурных исторических событий инструкция может стать фрагментом захватывающего романа.
Сохранил архив для потомков этот уникальный в своем роде документ, сочиненный восемнадцатилетним Яковом Блюмкиным, чекистом, руководителем недавно созданного в ВЧК отдела по борьбе с международным шпионажем.
Вам надлежит:
1. Проверить донесение о находящемся в доме складе оружия. По сведениям, он находится в одной из пристроек: конюшне, каретнице, сарае.
2. Узнать:
— Подробный план дома и начертить его на бумаге.
— Имеется ли в доме тайное радио?
— Технику приема посетителей (принимает ли сам Мирбах или его секретари). Кто может проходить к самому Мирбаху?
— В какой комнате (ее расположение от передней) находится и занимается Мирбах. Есть ли в его кабинете несгораемый шкаф?
— Характер посетителей, приходящих в посольство.
— Приблизительная численность служащих посольства.
— Охраняется ли здание и кем? По сведениям, среди охраны есть русские. Кто превосходит численностью?
— Общее впечатление.
Общее впечатление… Интересно, о чем думал Яков Блюмкин, сочиняя этот последний пункт?
Ровно через час инструкция была вручена электромонтеру Вайсману и взамен хозяин кабинета получил расписку: «За разглашение договоренности — расстрел». Под этими словами Александр Исаевич дрожащей рукой поставил неразборчивую загогулину.
Все-таки как хотите: азартной захватывающей игрой было для Якова Григорьевича все затеваемое и происходящее. И безусловно в этой игре наш герой словно видел себя со стороны, глазами окружающих — прежде всего младых дев.
Через несколько дней, в конце июня 1918 года в руках нашего неутомимого чекиста появилось подробное донесение А. И. Вайсмана (текста архивы не сохранили, а интересно было бы его прочесть — особенно любопытно, как Александр Исаевич рассказал об «общих впечатлениях») и подробный план особняка германского посольства, где крестиком был отмечен кабинет посла графа Вильгельма Мирбаха.
Дальше события развивались стремительно и неотвратимо.
Ладим слово якобы беспристрастным архивным документам.
«4 июля, перед вечерним заседанием съезда Советов, я был приглашен из Большого театра одним членом ЦК для политической беседы3. Мне было тогда заявлено, что ЦК решил убить графа Мирбаха, чтобы апеллировать к солидарности германского пролетариата, чтобы совершить реальное предостережение и угрозу мировому империализму, стремящемуся задушить русскую революцию, чтобы, поставив правительство перед свершившимся фактом разрыва Брестского договора, добиться от него долгожданной объединенности и непримиримости в борьбе за международную революцию. Мне приказывалось как члену партии подчиниться всем указаниям ЦК и сообщить имеющиеся у меня сведения о графе Мирбахе.
Я был полностью согласен с мнением партии и ЦК и поэтому предложил себя в исполнители этого действия».
Из показаний Якова Блюмкина Всеукраинской ЧК, апрель 1919 года.