Шофер полюбопытствовал, что привлекло внимание командующего округом.
Над дворцом великого князя Кирилла Владимировича развевался красный флаг. Цвет флага бил Корнилова по глазам. Он видел эти флаги над митингующими толпами. В последние дни с ними бегали на митингах орущие солдаты. Однако сейчас перед ним был величественный дворец члена царской семьи!
Корнилов откинул голову и зажмурился, словно от нестерпимой боли.
В императрице Александре Федоровне сильно сказывалось происхождение из владетелей захолустных мелких княжеств, испытавших жгучее унижение от наглого самоуправства Наполеона. Достигнув власти, она, в отличие от мужа, никак не поддавалась расслабляющему волю фатализму. Она ожесточалась и, сознавая, какая беда заходит не только над державой, но и над ее большой семьей, жалела, что не родилась мужчиной.
На русском троне полагалось бы находиться ей, а не вялому, безвольному Николаю!
В письмах царицы сквозит ее властный и решительный характер. Она настойчиво побуждает мужа не раскисать, действовать энергично, проявить в конце концов характер самодержца. Она не могла слышать наглой думской болтовни нечистоплотных лидеров русской демократии.«Я бы спокойно, с чистой совестью перед всей Россией отправила бы Львова в Сибирь, Милюкова, Гучкова и Поливанова – также в Сибирь. Идет война, и в такое время внутренняя война есть государственная измена. Почему ты так на это смотришь, я право не могу понять. Я только женщина, но моя душа, мой ум говорят мне, что это было бы спасением… Мы Богом возведены на престол, и мы должны твердо охранять его и передать его неприкосновенным нашему сыну. Если ты будешь держать это в памяти, то не забудешь быть государем… Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом. Раздави их всех под собой!»
Как ей было горько наблюдать раскисшего супруга, когда он в тихом подпитии возвращался из офицерского собрания, виновато смотрел на нее своими прекрасными романовскими глазами и бормотал: «Твой бедный старый муженек совсем без воли…» Она с трудом удерживала слезы. Какой же из него защитник? Погубит и державу, и себя, и всю семью!
Екатерина II потому и стала Великой, что без колебания попрала закон о престолонаследии. Такая же мелкопоместная, она, однако, совершенно не любила мужа и еще задолго до своего решительного шага находила утешение в объятиях гвардейских офицеров. Они-то, офицеры, и освободили ей престол.
В Александре Федоровне беззаветная любовь к супругу и большой семье переборола долг перед Россией и детьми…
Александра Федоровна пыталась вмешиваться в мужние дела на правах императрицы. Английскому послу Бьюкеннену, льстивому и подлому, она заявила твердо:
– Пусть царь слаб, но я сильна!
Искренне уверовав в чудодейственные способности Распутина, государыня всей душой стремилась обратить эту загадочную силу на благо России. Сколько раз «святой старец» спасал наследника от верной смерти! Он спасет и армию! Это же просто дьявольское наваждение – приписывать Григорию Ефимовичу низменные мысли и поступки. Этот необыкновенный человек послан несчастной России самим Всевышним. Разве не находится Россия под защитой покрова Богородицы? Так появление Распутина возле престола – знак этой Божественной благодати!
Александра Федоровна была покорена неожиданным поступком самого Столыпина. После взрыва дачи, когда страшные ранения получила его дочь, он не нашел ничего лучшего, как пригласить к постели страдающей девочки не знаменитых докторов из-за границы, а Распутина. И Григорий Ефимович в который раз явил свое неизреченное искусство, и дочь Столыпина быстро пошла на поправку.