Лишь одна из проституток, совсем молодая, с мелкими чертами лица, с мелкими зубками, зло огрызнулась, когда Рамодин пропел:
Еще не поздно, уже не рано,
Идем мы с другом из ресторана.
— Отвали, пьянь!
— У девушки ломка, — объяснил майор спутнику. — Нельзя обижаться. Я наркоманов за версту чую.
До того места, где Евгений припарковал машину, оставалось еще метров сто. Но обстановка на стоянке не понравилась сыщику. Наметанный взгляд обнаружил на тротуаре возле здания МИД микроавтобус с занавешенными окнами. Номера микроавтобуса разглядеть из-за расстояния было невозможно, но майору не раз приходилось иметь дело с такими машинами. В тех случаях, когда он участвовал в операциях по захвату преступников. На них ездили омоновцы.
На противоположной стороне Арбата, рядом с гастрономом, в гордом одиночестве маячил бело-голубой «форд» дорожно-постовой службы. А неподалеку от старенькой «пятерки» Рамодина прогуливался гаишник. Громоздкий, как японский борец.
— Тебе сердечко не отстукало сигнал тревоги? — спросил майор у Мишустина и показал глазами на стоянку.
— Это ты про «рафик»? МИД стерегут.
— Не нравится мне, как карты легли. Король пиковый не нравится. И шестерки в колоде не по душе. — Рамодин взял следователя под руку и с силой заставил повернуть в Денежный переулок. — Аркаша! Береженого Бог бережет. Доберусь домой на метро. А ты, толстяк, и пешком дотопаешь. Дом-то рядом.
— А машина?
— Утречком заберу. Что с ней станется? Сторожей-то хватает. А пьяного за рулем возьмут — мало не будет. Да еще на драку спровоцируют. Может, ради этого сбор?
Мишустин идти домой пешком отказался и вместе с майором спустился в метро.
— Лентяй, — прокомментировал Евгений, сажая следователя в вагон подошедшего поезда. — Проследи, нет ли хвоста.
— Ага. Так и буду всю жизнь оглядываться! — проворчал Аркадий.
А Рамодин не стал дожидаться своего поезда. Поднялся наверх на противоположную сторону Садового кольца и некоторое время следил за тем, что происходит на автостоянке. Минут через пятнадцать гаишник, маячивший как неприкаянный на площадке, поднес к уху радиотелефон. И тут же не спеша, вразвалочку протопал к бело-голубому «форду». Открылась задняя дверца. Инспектор уселся на сиденье, и машина умчалась. А через минуту отъехал и «рафик» с зашторенными окнами. Теперь Евгению удалось рассмотреть его номерной знак. Машина принадлежала внутренним войскам.
«Просек, салажонок?! — обратился он к себе уничижительно. Что в общем-то случалось не часто. — Сиди и не чирикай!»
ИЩЕЙКА ПРОСЫПАЕТСЯ
— Женя! Зачем это мне? — благодушно улыбаясь, спросил Владимир Фризе. И повторил: — Зачем?
Его благодушие и умиротворенность возрастали с каждой новой банкой холодного пива «Туборг», которое они с приятелем, старшим опером угро Рамодиным, с удовольствием попивали в просторном кабинете принадлежащей Фризе квартиры. Рамодин удобно развалился на большом кожаном диване. Сам хозяин, закинув одну ногу на подлокотник, другой слегка покручивал кресло, на котором сидел: туда-сюда, туда-сюда.
— Да перестань ты мелькать перед глазами! — взмолился гость. — Голова кружится.
— От пива, старина!
— От пива? Да оно такое легкое, что я с удовольствием добавил бы в него водяры. — Рамодин вылил очередную банку в высокую кружку и который уже раз принялся разглядывать фирменный рисунок — крупного пожилого мужчину, вытирающего платком испарину на лбу.
— Как увижу этого типа, — сказал Фризе, — сразу чувствую жажду. Зажигательная реклама для жаркой осени.
— Не увиливай от прямого ответа на прямой вопрос. Ты же сейчас простаиваешь. Ни одного клиента! Этот Цветухин — подарок судьбы. Готов заплатить любые деньги. И за что? За поиск пропавших «малых голландцев».
Майор скептически оглядел картины, которыми были увешаны стены кабинета. В основном пейзажи.