– Видишь черную полоску на значке сержанта?
– Умер коп?
– Умер, возможно, убит. Пресса не появляется из‑за смерти от почечной недостаточности. – Он перекрестился. – Давай‑ка просто сделаем то, за чем мы сюда приехали. Ты помнишь имя детектива?
– Калипарри, пенсионер, член Детективного бюро Ньюарка, Полицейское управление штата Нью‑Джерси.
– Отлично.
При нашем приближении девушка‑сержант за стойкой не встала по стойке «смирно». Меня это не огорчило. Тем больше времени я получил на то, чтобы рассмотреть мягкие черты ее лица, чуть присыпанного веснушками, и представить его в обрамлении убранных сейчас назад каштановых волос. Когда же она подняла глаза, уголки ее полных губ приподнялись в вежливой улыбке, однако глаз эта улыбка не достигла. Всегда трудно смотреть в покрасневшие глаза. А по контрасту с синевой ее глаз это было и вовсе непросто.
– Чем могу помочь, господа? – спросила она чуть надтреснутым голосом.
– К детективу Калипарри? – Она побледнела. – Ваши фамилии?
– Дилан Клейн. Джон Макклу.
– Одну минуту. – Сняв телефонную трубку, она нажала несколько кнопок и повернулась к нам спиной. Нам был слышен ее шепот, но слов мы не разобрали. Повернувшись к нам со слегка порозовевшими щеками, девушка сказала: – По лестнице справа от вас. Следующий этаж, третья дверь налево.
– Спасибо, сержант… Херли, – прочел я фамилию на табличке. – Сожалею о вашей потере.
Она лишь склонила голову и взмахом руки указала вверх, на лестницу.
– Войдите, – ответили на мой стук.
Не успел Макклу закрыть за нами дверь, как моя одежда уже нуждалась в стирке. В комнате воняло сигаретами, а в воздухе, как спящий призрак, висел слой дыма. На уголке стола сидел мужчина, старательно изображавший отсутствие интереса и куривший «Кент». У него было доброе, мясистое лицо и нос, извилистый, как лыжня слалома. Темнокожий, седой, кареглазый. Его желтые от никотина пальцы были толстыми, с квадратными ногтями. Когда он наконец прекратил изображать незаинтересованность, то посмотрел мимо меня:
– Джон Макклу.
Голос у него оказался скрипучим, тон в равных частях – злым и презрительным.
– Клейн, – произнес Джонни, – познакомься с детективом Ником Фацио, бывшим сотрудником нью‑йоркской полиции.
Я сжал его руку, он сжал в ответ мою. Что бы там Фацио ни имел против Макклу, переносить это на меня он явно не собирался.
– Послушайте, – сказал я, – очень приятно, что вы встретились, я всегда выступаю за воссоединение, но мне бы хотелось поговорить с детективом Калипарри.
– Тогда вам, наверное, стоит устроить спиритический сеанс. Калипарри мертв. Прошедшей ночью кто‑то вломился к нему в дом и решил подстричь его с помощью дробовика.
– Кража? – поинтересовался Макклу.
– Его дом осмотрели, – ответил Фацио, – но преступник оставил нетронутыми несколько тысяч наличными и драгоценности. Поэтому, что бы он там ни искал, это были не деньги. А о чем вы хотели поговорить с ним, мистер Клейн?
– О моем племяннике Заке Клейне. Мой старший брат заявил о его…
– Вот она! – Фацио взял со стола папку и хотел было отдать мне, но передумал и углубился в чтение. Подняв глаза, он швырнул окурок под ноги Макклу. – Значит, вы брат Джеффри Клейна.
– Есть у меня такое сомнительное качество, – признался я.
– Теперь я более‑менее понимаю, зачем здесь вы. А он что здесь делает?
– Он близкий друг семьи.
– Неужели! – Фацио встал, прошел мимо меня и заговорил, глядя прямо в лицо Макклу: – Черт, а я‑то думал, что этот пропавший мальчишка имеет какое‑то отношение к Эрнандесу.