По лицу Дорин текли слезы. Плащ сидел на ней косо.
– Откуда тебе знать! – немного тише закричала она. – А тебе? А тебе? Особенно тебе, – обратилась она ко мне. – Никто из вас не знал его. А я знала. Он был моим папой.
Последнее слово она произнесла с подвыванием и швырнула стакан в Эдди, хотя я уверен, что она ни в кого конкретно не целилась. Стакан попал Эдди в плечо, и виски выплеснулось на рукав его пиджака. Он вскочил со стула. Я пошел к Дорин. Кейт тоже подскочил, но стакан из руки не выпустил.
– Дорин, дорогая, успокойся, – сказал я.
– Убирайся, – прошипела она, – убирайся прочь.
– Послушай, – сказал я, – я знаю, что ты чувствуешь…
– Нет, ты ничего не знаешь, ничего. Черт, оставь меня в покое!
Она бросилась к двери в холл и распахнула ее.
– Выкатывайтесь! – закричала она. – Давайте выкатывайтесь! Все!
Я подал знак остальным, и они, допив виски, двинулись к выходу. Эдди вытирал рукав носовым платком.
– Подождите меня снаружи, – сказал я. – Я выйду через минуту.
После их ухода я хотел заговорить с Дорин, но она побежала в буфетную. С ногами запрыгнув в кресло Фрэнка, она прижала кулачок ко рту и заплакала.
– Послушай, – сказал я, – я на твоем месте пошел бы поспал.
Она никак не отреагировала на мои слова.
– Мне нужно выйти на час, – сказал я. – Я скоро вернусь.
Тишина.
Я смотрел на нес минуту или две, потом вышел и закрыл за собой дверь.
* * *
Они стояли на тротуаре возле калитки. Эдди продолжал вытирать свой рукав. Когда я вышел, оба посмотрели на меня.
– Очень извиняюсь, – сказал я. – Она тяжело восприняла все это.
– О господи, – воскликнул Кейт, – да не беспокойтесь вы. Ведь она ужасно расстроена, да?
– Да, – сказал Эдди, – бедняжка.
Я вынул из бумажника фунт.
– Вот, – сказал я, – на чистку.
– О нет, мистер Картер, – возразил Эдди. – Я не могу.
Но я знал, что может, и в конце концов он взял деньги.
– Ладно, – сказал я, – давайте где-нибудь выпьем.
Эдди посмотрел на часы.
– Не получится, – сказал он. – Мне нужно быть на работе через двадцать минут.
– А вы? – обратился я к Кейту.
– Я в ажуре. Свободен до шести.
– Я как раз освобожусь к этому часу, – сказал Эдди. В его голосе слышалось сожаление. Ему очень не хотелось отказываться от дармовой выпивки.
Мы с ним пожали друг другу руки.
– Спасибо, что пришли, – сказал я. – Ценю ваше внимание.
В нем снова пробудились эмоции.
– Это самое меньшее, что я мог сделать, – сказал он. – Фрэнк был отличным парнем. Одним из лучших.
– Да, – кивнул я.
Мы постояли еще минуту.
– Так-то вот, – проговорил Эдди.
Он еще раз пожал мне руку и по диагонали перешел дорогу, направляясь в конец улицы. Руки он держал в карманах, полы его незастегнутого плаща развевались на ветру.
– Пошли, – позвал я Кейта.
Мы пошли по улице в противоположную сторону. Угол Джексон-стрит и Парк-стрит, улицы, что вела к Хай-стрит, находился в двадцати ярдах от огороженного пустыря. Кейт машинально завернул за угол, но, увидев, что я продолжаю идти прямо, поспешил за мной.
Я остановился у изгороди и посмотрел туда, где раньше была канава. Двое рабочих тащили к цеху упаковочный ящик. В здании жужжал токарный станок.
Кейт встал позади меня.
– Что там? – спросил он.
– Ничего, – ответил я. – Просто смотрю.
По дороге в «Сесил» я решил позвонить. Кейт ждал меня у будки, привалившись спиной к стене почты. Наконец взяли трубку, и я услышал голос Одри:
– Здравствуйте, говорит Одри Флетчер.
Это означало, что Джеральд дома.
– Я перезвоню, – сказал я. – Скажи Джеральду, что ошиблись номером.
– Извините, думаю, вы ошиблись номером.
– У тебя отличные сисечки, – сказал я.
– Все в порядке, – сказала она и повесила трубку. Мы добрались до «Сесила».