А кто я такой - угрюмый солдафон.
Она хрюкнула в ответ что-то неопределенное и потянулась к бутылке. Отхлебнула прямо из горлышка. Она никогда так раньше не пила. Еще года три назад он бы не поверил, что она вообще способна так пить. На его глазах она превратилась в алкоголичку и проститутку, и скоро будет никому не нужна.
– Ты бы все же немного поберегла себя, - посоветовал он. - Я могу уйти. Скажи, и я уйду. Ты же меня ненавидишь, да?
– Хороший ты выбрал момент, - зловеще она протянула.
– Какой момент?
– А такой, что я скоро буду лысая.
– Почему ты будешь лысая?
– Как ты думаешь, с лысой бабой спать - очень противно?
– У тебя, кажется, белая горячка начинается.
– Возьми стакан, выпей.
Петр Харитонович сходил на кухню, принес яблок и хлеба. Взял у нее бутылку, прикинул на глазок. Поллитру она почти высадила. Плеснул себе в чашку, проглотил с ощущением, что принял лекарство. Его клонило ко сну. Странный сиреневый полумрак его усыплял. И все-таки он чувствовал: ангел им покровительствует в этот вечер.
– Сколько я без женщин обхожусь, ты об этом подумала?
Нелепая фраза Елену позабавила. Она коротко хохотнула, словно всхлип замкнулся в горле.
– Бедненький, так я и поверила!
– Что же, я врать тебе, что ли, стану?
– Все вы козлы похотливые, знаю я вас.
– Ты-то знаешь, да не всех.
– Принеси еще вина.
Тут он заметил, что ей трудно встать. Она лежала на боку, изможденная. Взгляд ее мерцал так же тускло, как ночник. Что-то с ней определенно происходило неладное, и не в одном коньяке было дело.
– Влюбилась в кого-нибудь? - спросил он.
– Не болтай ерунды. Принеси вина.
– А у нас есть?
– В шкапчике на кухне. Отодвинь термос.
Вернулся он с бутылкой портвейна.
– Ты запасливая.
– Да уж не на тебя же надеяться.
Полную чашку выпила взахлеб, причмокивая. И сразу начала засыпать. Он тоже клевал носом, неведомо как переместившись к ее ногам. Ему было приятно, тревожно смотреть, как она засыпает. Сколько раз он это видел и всегда волновался. Вот сейчас ее глаза подернутся скукой, в них исчезнет очарование ее ума, ее злого языка, вот она зевнет, потянется, поведет плечами… Единственное счастье мужчины, когда рядом засыпает любимая женщина. Когда засыпает любимая, она совершенно в твоей власти, она отдается безропотно твоей воле. Когда-то давным-давно это одно сводило его с ума.
– Опоздал ты малость, козлик, - пробормотала она в полудреме.
– Куда опоздал?
– Не прикидывайся. Теперь нельзя.
– Нельзя - и не надо.
– Где же ты раньше был, козлик?
– Как где? Я всегда поблизости.
– Врешь! Все вы врете, подонки!
С этими доброжелательными словами она уснула.
Петр Харитонович заботливо укрыл ее одеялом и отправился на кухню, не забыв прихватить бормотуху. Он сидел за столом и смотрел в окно. За черными шторами колготились огоньки Москвы. Все еще образуется, подумал он.
7
Про свое долгое воздержание Петр Харитонович прилгнул. То тут, то там судьба предоставляла в его распоряжение услужливых дамочек, которые все были незамысловаты, как солдаты в строю. Но одна была наособицу. Ее звали Лиза, Лизавета. Само имя красноречивое, многообещающее. Сильное впечатление произвел на нее Петр Харитонович, когда уступил ей место в автобусе. Плечистый, ладный полковник предлагает удобное сиденье прелестной худенькой девушке в модных очках. Обворожительная сцена. Потом как-то так получилось, что сошли они вместе и Петр Харитонович за девушкой ухлестнулся. Он отнюдь не был мастером уличных знакомств. Но при случае все же редко промахивался. Женщины охотно шли с ним на сближение, потому что понимали, что это неопасный человек.