Она подумала, что это будет нетрудно. Всегда хватало безработных индейских ребят. Каждый обрадуется такой возможности. Жаль только, что всем не поможешь.
— Пока я здесь, могу присмотреть за животными, — предложил Ястреб.
Мэгги благодарно улыбнулась. Такие работы, как уход за лошадьми, курами, заготовка дров, не ущемляли гордости воина.
После обеда она убрала со стола, вымыла посуду и составила в раковину. Утром Вероника сполоснет и уберет ее.
Закончив с посудой, Мэгги перебралась в гостиную. Ястреб, растянувшись на диване, следил за ходом событий в старом вестерне по телевизору. Мэгги устроилась рядом. Ей пришло в голову, что, может быть, он не так уж и отличается от современных мужчин. Ее отец в свое время тоже спешил включить телевизор, пока они с матерью мыли посуду. И он любил подобные фильмы, а особенно «Бонанзу», «Пещеру Уайта» и «Стрелка».
Ястребу нравились вестерны. Иногда, правда, они его злили, но временами он от души смеялся. Теперь он, уткнувшись в экран, смотрел, как воинственное племя индейцев напало на военный дозор.
— Почему, когда побеждают индейцы, это называется резней, а когда бледнолицые — великой победой?
—Не знаю, но, по-видимому, так всегда и бывает.
Ястребу было очень досадно, что его народ изображают столь пристрастно. Если судить по таким фильмам, то индейцы всегда невежественны, жестоки, грубы, а бледнолицые благородны и все — герои. Тем, кто создавал такие фильмы, наверное, все индейцы казались совершенно одинаковыми. Не случайно она этих киношных краснокожих были головные уборы одного племени, одеяния — другого, например, сиу, мокасины — племени чейенов, а изъяснялись они на языке апачей. Место действия, декорации были всегда одни и те же: форт или ранчо, где женщина никогда не могла чувствовать себя в безопасности, пока индейцы не обезврежены.
— Ты не разведешь огонь в камине? — попросила Мэгги, надеясь отвлечь Ястреба от происходящего на экране. — Сегодня в комнате почему-то прохладно.
Она наблюдала, как он опустился на колени перед камином. Мэгги восхищала игра мускулов на широкой спине и плечах молодого индейца, когда он тянулся к ящику за поленьями, а потом бросал их в огонь. Вид его обнаженной спины по-прежнему глубоко волновал ее.
Тихо трещали дрова в камине. Отсветы пламени мерцали на бронзовой коже. Мэгги закрыла глаза и представила, как Ястреб кружится в ритуальном танце у костра… Она словно бы слышала барабанную дробь, ощущала запах дыма, внимала голосу, в котором звучала гордость победителя, повергшего всех своих врагов…
Даже с закрытыми глазами она знала, что Ястреб приблизился к ней. Его присутствие было так ощутимо, что Мэгги нашла бы его и в кромешной мгле.
Он положил руку ей на плечо, и Мэгги подняла глаза.
— Иди ко мне, — сказал он, — сядь рядом.
Мэгги наклонила голову. Она не могла вымолвить ни слова, комок застрял в горле, когда он поднял ее с кресла. Она обвила руками шею любимого, снова удивляясь легкости, с которой он держал ее, словно пушинку.
Но Ястреб не усадил ее на диван. Вместо этого он сел и опустил ее себе на колени.
У Мэгги перехватило дыхание, она опустила глаза на сильную бронзовую руку, так крепко обхватившую ее талию. Как красива была его кожа, как сильны руки и мускулистые ноги. Да существовал ли в мире другой такой красавец-гигант?
Ястреб взял ее лицо в ладони, заставив взглянуть ему в глаза.
— Разве ты не собираешься поместить меня на диван? — спросила она, и голос ее предательски дрогнул.
— Разве ты хочешь этого?
Мэгги покачала головой. Она подумала, что больше всего на свете хотела оставаться в его объятиях.
Он перевел взгляд на ее губы, тело Мэгги затрепетало.