Им пришлось довольно долго ждать вторую машину. Когда трейлер Гюндерсена и Лиена наконец подъехал к стоянке, предназначенной для таких крупных машин, и остановился рядом с первым, выяснилась причина задержки. Лиену было так плохо, что в пути им пришлось несколько раз останавливаться, чтобы он мог прийти в себя и глотнуть свежего воздуха. Он и сейчас еще был весь зеленый. Гюндерсен злился.
– На этот раз нам ничего не останется от Steuer, – досадовал он. – Наоборот, еще с нас сдерут. Вот увидите.
– А что такое Steuer? – поинтересовалась Венке.
– Это своего рода дорожный налог, – объяснил ей Слон. – За каждый день, что мы едем по этому чертову шоссе, мы выкладываем по тридцать марок. Всю сумму платим сразу, когда пересекаем границу, и, само собой, нам дается квитанция. А когда мы покидаем ФРГ, делается перерасчет. И, как правило, нам всегда возвращают немного денег.
Он старался говорить спокойно и неторопливо, чтобы никто не догадался, что ему так же плохо, как Лиену. Слон понимал Гюндерсена, но сочувствие его было на стороне Лиена. Не так-то просто вести такую махину, когда твоя голова вот-вот лопнет.
Всей гурьбой они вошли в кафетерий, который носил романтическое название «Der goldene Hirsch» – «Золотой олень». Настроение у всех было скверное. Они молча выстроились в очередь у прилавка, привычно ставя тарелки на подносы. Даже Венке не проронила ни слова. Слон попросил ее найти свободный столик, пока он расплатится за них обоих. Она ушла в дальний угол и заняла стол на пятерых.
Когда они расселись, Гюндерсен сердито посмотрел на Лиена.
– Думаю, ты сумеешь найти оправдание всем нашим остановкам. И не надейся, на мотор я валить не стану, он работает как часы.
– А зачем вам докладывать про все ваши остановки? – спросила Венке, которой хотелось всех успокоить и примирить.
Гюндерсен фыркнул:
– А мы и не будем докладывать, за нас это сделает регистратор движения.
– Регистратор движения? – удивилась Венке. – Не понимаю…
– Регистратор движения – это такой хитрый счетчик на щитке приборов, – объяснил ей Слон. – Он автоматически фиксирует весь наш путь: скорость, остановки, время – и все это с точностью до секунды. Фирма «Кинцле»!
Неожиданно гнев Гюндерсена обрушился на Слона.
– Ты что, переводчик? Или Дельфийский оракул? Думаешь, я сам не в состоянии отвечать на вопросы?
Тяжелый кулак Слона поднялся над столом. Его глубокий вздох был похож на стон.
– Вы с Лиеном пара… – со злостью бросил Гюндерсен.
– В прошлую поездку ты и сам был не лучше! – возмущенно напомнил ему Бертелсен.
– Зря мы останавливались в Крусо, – проворчал Лиен. – Конечно, я сам виноват, ведь это я предложил там остановиться, но мне так захотелось чего-нибудь вкусненького. – Он с мольбой переводил взгляд с одного на другого. – Вы не должны были соглашаться! Вы же знаете, как на меня действуют остановки в Дании!
– Тридцать с лишним миль за весь день! – От злости Гюндерсен с трудом выговаривал слова. – Можно еще наверстать упущенное, но ехать придется так, будто за тобой гонится сам черт. И учти, я больше не буду один вести машину, хватит!
– Ребята, ребята! – вмешалась Венке. – На вас все смотрят!
– Да пошли они к черту! – побагровев, рявкнул Гюндерсен.
Однако после третьей кружки баварского он смягчился. К тому же Würstchen [3] и картофельное пюре были превосходные. А он страшно проголодался и устал за этот перегон.
По дороге к машинам Венке подошла к Гюндерсену и, улыбаясь, предложила:
– Ты можешь сказать, что Лиен застудил себе мочевой пузырь.
– При чем здесь мочевой пузырь? – Гюндерсен с недоумением уставился на нее.
– А этим вы оправдаете все свои остановки.
Гюндерсен вздохнул и покачал головой.
– Ладно, не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем.