Неожиданно Надя спросила:
— А сколько тебе надо денег, чтобы ты остановился? Мы ведь можем жить совсем другой жизнью.
Реакция Ильи была довольно прохладной — он отстранился от Нади и лёг на спину.
— Выйти из этого дела, Наденька, мне никто не даст, — холодно проговорил он, — это поезд, из которого можно выпрыгнуть только на ходу, рискуя сломать себе шею.
Надя ласково положила руку ему на грудь. От этого жеста Монин смягчился и снова заговорил:
— Да и не хочу я никуда уходить, я профессионал, и меня в этом деле уважают и боятся. Я знаю, я точно знаю, что боятся, — с энтузиазмом добавил он. — А те, кто не уважает, долго не живут.
— Скажи, а тебе хоть когда-нибудь бывает их жалко, я имею в виду…
Надя не договорила, Монин и так понял, о чем она хотела спросить.
— Никогда, — холодно ответил он, — с этим чувством в моей профессии делать нечего… Да и кого жалеть, этих козлов, которые поделили все вокруг нас, захватив себе все лакомые кусочки большого пирога и живут себе в довольстве, желая, чтобы мы всю жизнь питались оставшимися крохами? Нет, никого из них мне не жалко, я их валю и буду валить дальше.
Эти слова явно возбудили Монина, он оторвал голову от подушки и взглянул на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Часы показывали половину шестого утра.
— Сегодня ты снова уйдёшь по делу? — спросила Надежда.
— Да, — произнёс Илья, — сегодня есть важная работа.
— К которому часу тебе надо идти?
— В восемь вечера у меня встреча, — ответил Монин.
— Но ещё есть время, — произнесла Надежда, — не бойся, я разбужу тебя, когда будет нужно. — Она ухватила его за плечо и нежно потянула обратно на подушку.
Монин поддался этому её движению и снова прилёг. Уткнувшись в подушку, он, уже засыпая, тихо проговорил;
— Я не должен опоздать, это очень, очень важная встреча.
— Не волнуйся, — прошептала Надя и, нежно положив руку на голову, погладила по волосам, — все будет хорошо… спи…
* * *
Глеб выключил подслушивающую аппаратуру и, сняв с головы наушники, убрал их в чемоданчик, последней он упаковал антенну, вынув её из вентиляционного отверстия в стене чердака.
Потом закурил и посмотрел на часы — было около шести утра. Глеб решил, что оставаться на чердаке больше нет смысла, он находился здесь и так уже больше восьми часов. Сам же Монин явился домой около двенадцати.
Из разговора Монина с Надей Глеб так и не понял, где Илья провёл часы после убийства Капитонова. Судя по всему, он отсиживался на квартире одного из своих под ельников.
Монин был слегка выпивши и, зайдя в квартиру, сразу отправился спать.
Панкратов, не выключая своего «электронного уха», тоже дремал, прислонившись к стене чердака.
Проснулся он оттого, что в наушниках послышался разговор Ильи и Нади.
Прослушав его, Глеб узнал, что на сегодня намечено очередное заказное убийство, исполнять которое придётся Монину.
Поразмыслив, Глеб решил, что оставаться на чердаке нет смысла. Он не понял, где и кого на сей раз «устранит» Монин по приказу своих боссов.
Чтобы выяснить это, ему снова сегодня будет необходимо следить за передвижениями Монина по городу.
К тому же Глеб хотел ещё немного поспать, и удобнее всего это было сделать в машине, а не на холодном чердаке.
Взяв чемоданчик с аппаратурой, Панкратов спустился вниз и отправился к припаркованному «Москвичу». Он выехал со двора и через несколько минут припарковался недалеко от стоянки, где Монин ставил свою машину.
Серая «девятка» по-прежнему стояла на месте. Выключив двигатель, Глеб поставил на двенадцать дня будильник наручных часов.
Потом откинулся на спинку сиденья и мгновенно заснул. Железный организм Глеба подчинился многолетней привычке: спать лишь тогда, когда разрешает хозяин.