— А что со мной могло приключиться?
— Я тоже слышал, что они говорили.
— Мерзкие старые… старые…— Она топнула ножкой, не находя подходящего слова, чтобы их обозвать. — Я им не «белая подстилка»!
— Я знаю.
— Но по какому праву они обзывают меня? Я могла бы понять это в Гаррисоне, где все знали, кто я такая и кем была моя мама. Но здесь-то меня не знают.
Крид помрачнел. Джесси заметила, как нервный тик так исказил его лицо, прежде чем он ответил:
— Они увидели, что ты со мной.
— Ну и что?
—Джесси…
С каждой минутой она расходилась все больше.
— И тебя не бесит, что люди смотрят на тебя свысока?
Он устало вздохнул.
— Бывало, и я чувствовал себя так же, как и ты. Но какого черта? Стоит ли сходить с ума, если ты не можешь изменить мир. — Он нежно провел пальцем по ее щеке. — Я же предупредил тебя, что такое случается.
— Я помню.
— Но ты не поверила.
Джесси пожала плечами:
— Наверное, нет.
— Ладно, давай заберем нашего мерина и пошлем этот городок к черту.
Позже, в тот же вечер, Джесси все еще переживала невольно подслушанный разговор. Сидя у костра с чашкой горячего кофе в руках, она глядела на пляшущие язычки пламени. В голосах тех женщин она услышала и презрение, и «праведное» негодование, но не могла этого понять. Они ничего о ней не знали, кроме того, что видели ее с Кридом, и тем не менее поторопились приклеить ей ярлык. Это было так несправедливо и отвратительно!
— Джесси?
Она оглянулась и увидела Крида, стоящего возле нее.
— Тебе нездоровится?
— Нет, все в порядке.
— Ты все еще переживаешь разговор в магазине? Она отвела глаза.
— Так, немножко. Мне хочется, чтобы меня уважали, Крид. Я что, прошу слишком многого?
— Нет, дорогая. Но если тебе нужна респектабельность, ты попала не в ту компанию.
Джесси хотелось бы поспорить с ним еще, но в глубине души она понимала, что он прав, по крайней мере отчасти. Никто не назовет Крида Мэддигана респектабельным. Теперь она понимала: есть люди, которые никогда не простят ему происхождения, то есть того, что он метис, хоть он и не виноват в обстоятельствах своего рождения. А еще она знала, что окружающие никогда не примут в свое общество человека с репутацией, хотя бы и в прошлом, наемного убийцы.
И все равно Крид был самым добрым, самым замечательным мужчиной, которого она когда-нибудь знала. И хотя они были знакомы очень короткое время, он всегда оказывался рядом, когда в нем нуждались: был ли это случай с Гарри Коултером или в день похорон матери, когда он был единственным, кто утешил ее… Крид умел оказываться в нужном месте и в нужное время.
Крид подбросил в костер сушняка, а потом взглянул на Джесси и почувствовал, как у него защемило сердце при виде печального выражения ее лица.
— Ты не будешь жалеть о том, что поехала со мной? Или уже пожалела?
Джесси решительно замотала головой.
— Нет, просто я не могу понять, почему люди такие странные. Все в нашем городке думали о Гарри Коултере как о приличном молодом человеке только потому, что он ходил с матерью по воскресеньям в церковь. И все женщины полагали, что Билли Пэдден хороший мальчик только потому, что его отец проповедник…
Она смотрела на него горящими глазами.
— Но ни тот, ни другой не могут и вполовину сравниться с тобой по благородству. Крид презрительно хмыкнул:
— Это я-то — благородный?
— Да, ты. Я уже несколько раз предлагала тебе себя, просила, чтобы ты меня взял, но ты ни разу не воспользовался этим. — Ее щеки пылали, но она, казалось, не могла остановить поток слов, хотя ей самой до конца не было понятно, с чего это она так разговорилась да эту нескромную тему. — Я умоляла тебя заняться со мной любовью, но ты каждый раз отказывался.
—И не проси меня снова.
— Что?
—Ты слышала, что я сказал. Я не благородный человек, Джесси, и не святой.