Этот была действительно пугающая мысль; Пулу потребовалось некоторое усилие, чтобы отодвинуть ее в сторону и сконцентрироваться на непосредственной проблеме.
– Давайте надеяться, что у нас достаточно свободы воли, чтобы делать то, что необходимо. Возможно это дурацкий вопрос. Монолит знает о нашей встрече? Она не может вызвать подозрения?
– Он не способен к такой эмоции. У него есть многочисленные устройства для защиты от ошибок, в некоторых из которых я разобрался. Но это все.
– Он может подслушать нас сейчас?
– Я так не считаю.
Хотел бы я быть уверенным в том, что он такой наивный и бесхитростный супергений, думал Пул, отпирая портфель и доставая запечатанную коробку, содержащую пластинку. При такой низкой гравитации ее вес был совершенно незначительным; было невозможно поверить, что в ней заключена судьба Человечества.
– Не существует никакого способа убедиться в безопасности связи с вами, так что мы не можем сообщить подробности. Эта пластинка содержит программы, которые, как мы надеемся, предотвратят выполнение Монолитом любых приказов, угрожающих Человечеству. Здесь двадцать наиболее разрушительных вирусов, которые когда-либо были разработанны, для большинства из них нет никакого известного противоядия; в некоторых случаях полагают, что противоядие вообще невозможно. Имеются по пять копий каждого. Мы хотели бы, чтобы вы запустили их, когда – и если – вы решите, что это необходимо. Дэйв, ХЭЛ, ни на кого никогда не возлагалась такая ответственность. Но у нас нет другого выбора.
Казалось, на ответ с Европы опять потребовалось более трех секунд.
– Если мы это сделаем, все функции Монолита могут быть прекращены. Мы не уверены в том, что случится тогда с нами.
– Мы, конечно, это предусмотрели. Но как нам представляется, у вас под контролем должно быть много средств технического обслуживания, некоторые из которых, вероятно, вне нашего понимания. Я также посылаю вам петабайтную пластинку памяти. Десять в пятнадцатой степени байт более чем достаточно, чтобы сохранить все воспоминания и опыт многих жизненных сроков. Это даст вам один запасной выход: я подозреваю, что у вас есть и другие.
– Это так. Мы решим, каким воспользоваться в нужное время.
Пул расслабился, насколько было возможно в этой экстраординарной ситуации. Хэлмен желал сотрудничать: память о его происхождении была все еще достаточно сильна.
– Итак, мы должны доставить эту пластинку к вам физически. Ее содержимое слишком опасно, чтобы рискнуть посылать его по какому-либо радио или оптическому каналу. Я знаю, что вы обладаете контролем над материей в широком диапазоне: ведь это вы однажды взорвали орбитальную бомбу? Могли бы вы транспортировать эту пластинку на Европу? В противном случае мы могли бы послать ее автоматическим курьером в любую указанную вами точку.
– Так было бы лучше: я заберу ее в Цяньвилле. Вот координаты…
Пул все еще падал в свое кресло, когда монитор "Комнаты Боумена" разрешил доступ главе делегации, которая сопровождала его от Земли. Был ли полковник Джонс на самом деле полковником – даже если его действительно звали Джонс, – ответ на эти маленькие секреты Пула на самом деле не интересовал; достаточно было, что он являлся превосходным организатором и управлял механизмами "Операции Дамокл" с абсолютной эффективностью.
– Итак, Френк, курьер в пути. Совершит посадку через один час и десять минут. Я полагаю, что Хэлмен сможет взять это оттуда, но я не понимаю, как он может реально забрать – это правильное слово? – эти пластинки.
– Я тоже думал об этом, пока кто-то из Комитета Европы мне не объяснил. Есть известная – хотя не для меня! – теорема, которая утверждает, что любой компьютер может смоделировать любой другой компьютер. Поэтому я уверен, что Хэлмен точно знает, что делает. В противном случае он никогда бы не согласился.