Завтра он будет наравне со всеми вгрызаться в кладку фундаментных стен и перекрытий. Это будет продолжаться до тех пор, пока каждая горсть редких металлов, которую удастся наскрести при переработке залежей космического утиля не будет соответствующим образом промаркирована и упрятана в трюмы кораблей, совершивших посадку на этом сулящем неслыханные богатства, ровном, как поверхность хорошо отполированного стола, базальтовом плато.
Спасательные суда – так они числились в регистрационных документах, освобождаемые от различных таможенных сборов. Куда более верным было бы простое и ясное всякому слово «мусорщики», а еще правильнее – «сборщики всевозможного космического утиля» или «космические старьевщики». Они подбирали, а затем продавали все, что только ни оставляли после себя на необъятных галактических просторах время и превратности судьбы. Именно к этому и сводилась в конечном счете вся их казавшаяся бесконечною, борьба с пространством и временем; к омерзительному зашибанию денег из многочисленных бед и несчастий, подстерегавших человечество при каждом шаге на пути освоения ближнего и дальнего космоса, сводилась к собиранию праха, оставшегося от смелых космопроходцев на поверхности тысяч разбросанных по всей Галактике планет. Вот на чем зиждилось благосостояние Гарри Экса и ему подобных, которых вернее было бы называть межзвездными «стервятниками» или «падальщиками». Вот истинное лицо компании, куда слепая судьба занесла меня, с горечью подумал Сэм Флетчер, глядя на копошившиеся среди завалов, обломков скал и фундаментных блоков могучие машины, завезенные сюда на борту кораблей, входивших в состав флотилии Гарри Экса. Они теперь деловито сновали здесь под покровом ночи по всему пустынному плато вплоть до загадочной расселины, а с другой стороны вплоть до самого горизонта.
И вдруг, в глаза Флетчеру бросилось нечто совершенно неожиданное для такого вот совершенно заброшенного пустынного места, как вот это плато на поверхности планеты-спутника давно уже испустившего дух солнца. На самом краю чего-то не заслуживающего даже самого малейшего внимания одиноко стояла четко различимая на черном фоне испещренного россыпью звезд неба бледно-серебристая фигурка какого-то существа, глядевшего на корабли и бурную деятельность людей и механизмов среди циклопических развалин.
2
«Похоже на то, что я хватил лишку и перепил, – отметил про себя Флетчер. – Разве хоть сколько-нибудь возможно то, что мне сейчас видится?»
Он предпринял попытку встряхнуться. Однако фигура оставалась в поле зрения совершенно не подвижная, у самого края загадочной расселины, столь поразившей его воображение. Она казалась совсем маленькой, впечатление было такое, будто это заблудился, отставший от взрослых ребенок, потерявшийся в безграничной, абсолютно темной и такой неприветливой вселенной, со всех сторон его окружавшей.
Флетчер отпрянул от экрана просмотрового устройства – его все еще продолжало качать. В рундуках, выстроившихся словно по линейке вдоль стен шлюзовой камеры хранились специальные костюмы для длительного пребывания в почти абсолютном вакууме безвоздушного пространства. Не прошло и пяти минут, как он уже был в одном из них, а еще чуть погодя он уже шагал по каменистой поверхности, на которую совершил посадку флагман флотилии Гарри Экса и которой, казалось, не было ни конца, ни края.
Фигура неизвестного существа все еще оставалась неподвижной на том же самом месте, где ее впервые увидел Флетчер. Он направился прямо к этой фигуре, а вот рацию своего гермошлема включить не удосужился, сделав это умышленно, чтобы не слышать голосов людей, работающих среди развалин, и грохота механизмов.