Двадцать поколений предков-фермеров ничем не могли помочь Хонор по части общения с аристократией, и она задумывалась потом, не из-за этого ли комендант Академии поселил ее вместе с Хенке. Впрочем, не важно, намеренно это было сделано или нет. Она понимала, как сильно помогла ей живая, непринужденная, уверенная в себе Мишель.
– Я тоже рада видеть тебя, Мика, – сказала она просто и, пока лифт не остановился, коротко, но сильно пожала ей руку.
Хенке улыбнулась, затем снова придала лицу официальное выражение. Дверь с шумом открылась, и они обе пошли по коридору к каюте Хонор.
Морпех у двери, одетая в безукоризненный зелено-черный мундир, при их приближении взяла на караул. Хонор вежливо кивнула ей и, открыв дверь, жестом пригласила Хенке войти, а сама замерла, впервые увидев свое новое жилище.
«Вот это простор!» – подумала она с каким-то благоговением. То, что эти комнаты будут принадлежать ей, выяснилось лишь днем раньше, и сейчас МакГиннес возился с жилым модулем, предназначенным для древесного кота. Он обернулся и встал по стойке смирно, увидев, что капитан вошла не одна, но Хонор жестом дала ему команду «вольно».
– Мак, встречай мою подругу Хенке. Мика, это самый главный начальник МакГиннес, мой стюард. – Хенке усмехнулась, а МакГиннес скорбно покачал головой. – Занимайся своими делами, Мак, – продолжала Хонор. – Мы с коммандером Хенке старые друзья.
– Конечно, мэм. – МакГиннес снова склонился над модулем для кота, а Нимиц изящно перепрыгнул с плеча Хонор на крышу своего нового домика.
Хонор осматривалась и качала головой. В ее прежних каютах было не повернуться, здесь же все выглядело почти по-королевски. Пол покрывал дорогой ковер, огромная картина – оригинал, заключительный акт битвы при Карсоне – занимала всю стену напротив парадного портрета Елизаветы III, королевы Мантикорской. Портрет, как заметила Хонор, имел поразительное сходство с ее старпомом.
– Бюро кораблестроения развращает боевых капитанов, не так ли? – пробормотала Хонор.
– Ну, не знаю… – Хенке осмотрелась и удивленно подняла брови. – Я бы сказала, все как раз соответствует вашему положению, миледи Хонор.
– Ну, вот еще!
Хонор прошла к мягкому креслу под иллюминатором и, опершись на спинку, стала разглядывать в окно неправильные очертания космической станции.
– Начинаю к этому привыкать, – сказала она.
– Не сомневаюсь, ты приладишься, – суховато ответила Хенке.
Она подошла к столу Хонор и протянула руку к висящей на стене золотой пластинке. Выгравированный на ней планер потерял кончик крыла, и Мишель осторожно прикоснулась к обломанному краю.
– Это случилось на «Василиске»? – спросила она. – Или на Ельцине?
– На «Василиске». – Хонор закинула ногу на ногу и покачала головой. – Мы тогда потеряли домик Нимица. Но нам повезло.
– Повезло, конечно. На одном мастерстве далеко не улетишь, – согласилась Хенке и снова усмехнулась.
– Уж я бы точно не улетела, – ответила Хонор, удивившись, как легко произнесла эти слова. – Если честно, нам просточертовски повезло.
Хенке хмыкнула и снова повернулась к талисману Хонор, осторожно поправила его. Хонор у нее за спиной улыбалась. Они очень давно не виделись, их отношения изменились, роли стали другими, но недавнее беспокойство о том, что изменения могли поставить их обеих в неловкое положение, казалось теперь глупым и безосновательным.
Оставив в покое пластинку, старпом развернула удобное кресло к иллюминатору. Она устроилась в нем поперек сиденья, приняв небрежно-расслабленную позу – полная противоположность экономным движениям Хонор, – и склонила голову набок.
– Я действительно очень рада снова тебя видеть, особенно в такой хорошей форме, – спокойно сказала она. – Я слышала, ты тяжело выздоравливала.
Хонор небрежно махнула рукой.
– Могло быть и хуже.